Младший продавец отдела «Кухонные аксессуары» Нелли Веснина была Кешиным товарищем по несчастью. Они оба ненавидели свою работу. И оба страдали от неразделенной любви. Он к Майе. Она к некому типу с дурацким именем Леопольд. Леопольд был соседом Нели по лестничной площадке и, судя по ее рассказам, редкостным тупицей. А как еще назвать парня, который за целый год не понял, что за сокровище перед ним!
Неля, конечно, не была красавицей в общепринятом смысле этого слова. На обложку женского, и уж тем более мужского журнала ее бы не взяли.
Возможно, кто-то например, тот же пафосный Леопольд глядя на Нелю, вспомнил бы выражение «серая мышка». Кеша, разумеется, даже в мыслях себе такого не позволял его и самого какими только эпитетами и ярлыками не награждали на протяжении его двадцатишестилетней жизни: и заморыш (одноклассники в школе), и узник царизма (однокурсники в университете), и дохлятина (Эдик), и бедненький худенький бледненький Кисуля (мама). С другой стороны а откуда возьмется здоровый загар и атлетическое телосложение у коренного петербуржца?
Неля, родившаяся на берегах Невы, тоже производила на окружающих унылое впечатление. Блеклые волосы цвета ноябрьской лужи забраны в жидкий хвостик. Светло-серые, немного испуганные глаза. Тонкие губы, тонкий носик. По сравнению с фигуристой, эффектной, полной жизни Майей, словно сошедшей с ярких полотен эпохи Ренессанса, Неля казалась карандашным наброском, эскизом. Когда она волновалась или читала, меж бровей у нее появлялась вертикальная морщинка немного неровная, как будто дрогнула рука художника, рисовавшего это хрупкое личико.
При этом ее отличало редкое умение слушать и еще более редкое умение не навязывать свое мнение. С Нелей можно было помолчать, не чувствуя неловкости. Хотя почему-то именно в ее присутствии Кеша начинал трещать без умолку.
Три минуты двадцать пять секунд. Ага! «Эрл Грей» к вашим услугам, сэр.
Раз не хочешь шоколадку, сказала Неля, открывая контейнер, заполненный прозрачно-зелеными самодельными конфетами, тогда попробуй новинку.
По комнате разнесся аромат мяты.
Это то, о чем я думаю? предвкушая угощение, Кеша довольно потер руки.
Если ты думаешь о поцелуях, Неля смущенно опустила глаза, тогда да.
Значит, я угадал, сказал Кеша, присматриваясь к изумрудным осколкам свежести в контейнере. Это «поцелуйные леденцы». У тебя все-таки получилось.
Благодаря тебе.
Мне, мистеру Ш и миссис Би, конечно.
Поцелуйные леденцы, восхитительно таявшие во рту, стали квинтэссенцией совместного творчества Кеши и Нели. В необычных конфетках слились воедино два очень разных увлечения. Выпускник филфака помогал слушательнице кулинарных курсов с литературными рецептами.
Они ловили мимолетные упоминания различных блюд в пьесах Шекспира, которые Кеша знал вдоль и поперек, и в романах Джейн Остин, которыми зачитывалась Неля. А затем Кеша со свойственным ему педантизмом штудировал старинные английские издания, в частности, «Поваренную книгу миссис Битон», пытаясь раскрыть технологию приготовления загадочных деликатесов. Неля воплощала находки в жизнь, и в комнате отдыха, под пристальным взглядом рисованного Купидона, устраивалась дегустация новых а точнее, очень, очень хорошо забытых старых блюд. Это было почти что совместное ведение хозяйства на продукты для кулинарных экспериментов они сбрасывались с каждой получки, называя это «Шекспир в ипотеку».
Многослойный филологический корж, испеченный на огне взаимной дружеской симпатии и увенчанный пышным, как взбитые сливки, кулинарным талантом что может быть вкуснее?
На крышку контейнера Неля приклеила скотчем бумажку с цитатой из «Виндзорских насмешниц» в затейливой рамочке. Кеша, держа за щекой сразу три конфеты, продекламировал знакомые слова:
«Пусть с неба вместо дождя сыплется картошка, пусть гром грянет песню о зеленых рукавах, пусть хлещет град из леденцов и метет сахарная метель, пусть разразится буря соблазнов и наслаждений ничего не боюсь, потому что я нашел приют на твоей груди»2 Вообще в оригинале, у Шекспира, они зовутся не просто леденцами, а kissing-comfits, «поцелуйными леденцами», и это мне нравится больше. Сочное такое слово. Эдакий «Тик-так» шестнадцатого века.
Да, аксессуар номер один для современников Шекспира. С личной гигиеной у них, кажется, было не очень. А эти штучки здорово освежают дыхание. Если нужно срочно с кем-то поцеловаться незаменимая вещь. Жаль, что не все это понимают.