Кеншин оставил шляпу с котятами на траве возле крыльца и посеменил за удаляющейся спиной Масао. Шляпа, не прижатая больше к телу человека, начала постепенно остывать, и котята в ней зашевелились, ища горячее брюхо матери. Ещё слепые, тыкались они носиками друг в друга, цеплялись маленькими коготками за солому шляпы, но ничего достойного их внимания так и не находили. Котёнок со стрелкой на лбу оказался проворнее своих братьев и сестры, активнее работал лапами и оказался на их спинах, наверху. Новые запахи нахлынули на него сильнейшей волной пахла золотая солома, пахла свежая трава в утренней росе, пахла влажная земля, а ветер доносил с поля целую связку ароматов. Котёнок сделал ещё одно усилие и перевалился за борт шляпы. В этот момент поднявшееся из-за холма утреннее солнце окатило его теплом. Так Хизачико, который пока даже не знал, как именно его будут звать, встретил свой первый рассвет.
Судьба Хизачико определяется
В это время Масао спрашивал у Кеншина:
Ты работаешь у меня уже целых десять лет, а всего несколько раз просил своё жалование. Другие кричат и ругаются, спорят, пересчитывают и требуют прибавить, а ты как будто забываешь зайти за ним?
Еды мне хватает, Масао-сан, отвечал Кеншин. А деньги я беру, только когда надо купить подарок кому-нибудь к свадьбе, но это же бывает не так часто. Мне просто некуда было их тратить.
Не думаешь ли ты, что я присвою твои деньги себе? приподнял одну бровь Главный Хозяин. Ты знаешь, что за это время их накопилось столько, что можно построить небольшую хижину? Ты когда-нибудь думал о собственном доме, Кеншин?
Я доволен своею жизнью, Масао-сан.
И тебе было бы жаль изменить её? Но ведь ты человек подневольный, а у меня на тебя есть свои виды. В Дальних Угодьях не стало старосты, мне на это место нужен человек, который не только полностью соберёт и сохранит урожай, заплатит налоги, но и будет хоть немного заботиться о моих людях. У тебя получается и то, и другое. Теперь ты будешь жить там. Собирайся! Через месяц, ближе к концу лета, ты отправляешься. Это всё.
А как же моя кошка? растерялся Кеншин.
Всё, что находится на моей земле моё, глаза Масао вдруг стали совсем узкими, и Кеншин с удивлением понял, что тот расплылся в хитроватой улыбке. Реико не отдам, она золотая кошка! Кроме тебя, у неё и ещё есть немало покровителей, она здесь не пропадёт. С тех пор как она появилась в Большом Доме, все мои рыбаки стали вылавливать по одной лишней рыбе. Для неё. Но одной маленькой кошке столько не съесть и сытнее стало всем моим людям. Работники наберутся сил, они принесут мне больший урожай риса и проса. Реико золотая кошка! Её не отдам. А котят, когда вырастут, я продам на базаре или раздарю своим наместникам. Я подумал, может и ты захочешь взять одного из них на память об этих местах?
Это соответствует моим желаниям. Благодарю тебя, Масао-сан, и Кеншин позволил себе улыбнуться в ответ.
Вернувшись к Большому Дому, он услышал, как Реико изнутри скребёт плотно закрытую дверь. Проснувшись и не обнаружив рядом своих детёнышей, она стала метаться по дому, обыскала каждый его закуток и вот теперь рвалась наружу. Кеншин подобрал шляпу и понёс обезумевшей мамаше её драгоценности, но тут заметил, что их стало меньше. Он огляделся и увидел лежащую около тропинки пропажу. Котёнка разморило и тот дремал на нагретых солнцем камнях. «Одинокий и самостоятельный. А твоя стрелка указывает мне на дорогу. Вот тебя-то я и выберу», определился Кеншин.
Новое место
Спустя несколько недель, когда разливавшиеся реки вновь вернулись в свои берега, Кеншин простился с обитателями Большого дома. Он зашёл к Главному Хозяину за последними указаниями и получил от того плотный свёрток, который спрятал глубоко за пазуху. За спиной у него болталась котомка со всем его небогатым скарбом. Сверху, высунув наружу мордочку, возлежал чуть повзрослевший Хизачико. И они отправились в путь. Редкие встречные прохожие не обращали никакого внимания на эту неприметную парочку, а от лихих людей их отвела дорожная удача.
Однажды под вечер, когда закат уже разукрасил небосвод, они приблизились к реке с мутной желтоватой водой. Остановившись перед последней преградой, Кеншин смотрел издалека на место своего нового обитания, и заходящее солнце светило ему в спину. Перед ним и левее громоздились прямо друг на друге, как казалось отсюда, маленькие дома, хижины и даже хижинки. А направо, где берег был более пологим, тянулись бескрайние рисовые поля. Заметив, что и на том берегу стоит какой-то человек, внимательно вглядываясь в пришедшего под вечер путника, Кеншин глубоко вздохнул и решительно перешёл вброд неглубокую в этом месте речку.