Ближе к обеду его отвели в кабинет, где он смотрел на пресловутый мост, проверяя расчеты.
Через неделю он напоминал привидение и держался только на своих лекарствах, энергетических батончиках и напитках.
Дин боялся к нему прикасаться, чтобы не вызвать новый всплеск болезни.
В один из дней врач, уставший от него, сказал тебе мужа надо и парочку детишек тогда организм на место встанет.
Адам ничего не ответил, но врач стал врагом номер один.
Устав вариться в собственном соку, Адам решил осмотреть окрестности и засунуть нос на танцы, которые бывали по субботам.
Армейские чего с них взять проворчал он.
Близость Дина действовала на нервы и когда он улетал на свои секретные задания, Адаму становилось легче. Если Дин считал, что он его половинка, то Адам к нему вообще ничего не чувствовал, вернее чувствовал угрозу его планам, его жизни. Что он мог ему предложить жить на военной базе, или снимать квартиру в городе, максимум на что он может рассчитывать преподавать рисование или черчение. Там была дыра, работы нормальной не было. Он делал все, чтобы побыстрее закончить, а начальство все, чтобы оттянуть его.
Дин приносил подарочки и цветы, они иногда даже прогуливались вдоль корпусов под крики капралов. Адам чувствовал, что уже на пределе и когда пружина лопнула, разразился скандал. Сначала с Дином, которому открытым текстом сказал, что не будет с ним и что на себя надо в зеркало иногда смотреть. Ни сломанный несколько раз нос, ни челюсть, его не красят, а придают вид уголовника. И потом у них совершенно разные работы и взгляды на жизнь и прогибаться под него Адам не намерен. И секса с ним не хочет.
Впервые Дин летел на задание, думая о посторонних вещах.
Остыв, и закусив лекарствами, Адам отправился на танцы, где получил по полной сначала от омег, которые высказали все, что про него думают, потом от альф, которые его поставили в известность, что раз он ничей, то с ним можно развлечься. Они стали толкать его по кругу, щипать и сдирать с него рубашку. И тогда Адам вытащил кинжалы. Он не помнил, как выскочил из помещения, как бежал по лесу, спотыкаясь и падая, пока не приложился головой к поваленной сосне. Его нашли ближе к обеду, в крови и без сознания. Помимо сотрясения мозга и нервного истощения, был большой перекос в анализах, низкий сахар и высокое давление, вдобавок ко всему началась аллергия, непонятно на что.
В среду прилетел Дин и первым делом зашел в комнату Адама, спешив сообщить о своем решении, как он думал, неплохой выход для всех. Но увидел только несколько рубашек на кровати и, по видимости, несколько дней Адам там не жил.
Недоумевая, он пошел к начальству, где его просветили о происшедшем и даже показали запись.
Он ранил троих. Их заштопали и вместе с другими они в карцере.
Что с Адамом? одними губами спросил Дин.
Плохо. Нужны консультации специалистов психиатр и эндокринолог в первую очередь. И еще он около сосны лежал, поэтому часть волос пришлось обстричь.
Дин сидел в медотсеке, смотрел как пикают приборы, две капельницы, лицо почти целиком закрывает кислородная маска. Он взял Адама за руку
Прости меня, малыш. Не надо было это затевать.
Он начал собирать вещи Адама. Потом позвонил отцу и имел неприятный разговор, но отец согласился.
Когда Адам пришел в себя, Дин рассказал про его семью, что у них есть большой дом в Вирджиния Бич и что, пока болеешь, можно будет пожить у них.
Только там 4 школьника и еще один в этом году в школу пойдет.
За что они меня так? хрипло спросил Адам.
Думаю, за меня обиделись. Я ведь действительно люблю тебя.
Адам хотел сказать если любишь исчезни из моей жизни, но промолчал.
Впервые он устал бороться или просто его слишком накачали успокоительным?
Через несколько дней Дин на руках вносил его в свой дом. Комната была уютная, но Адаму стало все равно. Он рисовал в альбоме карандашом и дергался, когда из школы приходили дети. Даже полученный диплом и всякие похвальные грамоты он не воспринял нормально.
Вызванный психиатр поменял лекарства и увеличил дозу успокаивающих. Посоветовал отдохнуть пару месяцев, лучше в закрытом санатории. Эндокринолог посмотрел анализы и хмыкнул с такими не живут. И тоже посоветовал санаторий.
Через две недели к нему зашел отец Дина.
Я бы хотел осмотреть тебя.