Высыпавшие горохом во двор обитатели дома запаслись раскладными стульями, шумно расселись амфитеатром вокруг стола с высившейся за ним Марией Павловной. Тут же примостились секретарём собрания Ирина Сидоровна, да сочувствующий по политическим мотивам женской прослойке населения Игнат Васильевич председателем. Завидное единение пенсионеров было внезапно прервано появившейся под ручку с Максимом Семёновичем заведующей отделом культуры мэрии. Одетая в розовый брючный костюм Генриетта Львовна выглядела чайной розой среди блеклых полевых цветов из престарелых тёток. Истасканные временем мужики увидели барышню возникшим из заморских далей дивным видением в облаке белоснежных прядей. Поборник фекального искусства внутренне торжествовал, заранее празднуя победу над закостенелыми в своём невежестве дикарями. Но не на тех нарвался!
Вы, мадам, с чем пожаловали? издала вибрирующий свист чёрным коршуном Мария Павловна, вызывающе встряхнула устроенными скирдой соломы волосами. Мы вас не приглашали.
Польщённая визитом чиновницы честная публика глухо зароптала в знак неодобрения возможного изгнания высокопоставленной гостьи. Кокетливо улыбаясь, художественная во всех отношениях прелестница опустилась на любезно предоставленный кем-то стул и мелодично пропела лесным жаворонком:
Я поставлена на страже свободы выражения россиян от набегов варварской орды. Вы до сих пор в юртах живёте, в шаманские бубны бьёте, время сверяете со звёздами в поднебесье.
Вычурность речевого выпада Генриетты Львовны несколько смутила собравшихся людей, но, видать, так выражаться ей по статусу положено. Даже двоечнику понятно, что осилившая полное собрание сочинений Достоевского Софья Марковна в долгу не осталась:
Ага! Один уругвайский литератор написал, «мы живём в мире, где похороны важнее покойника, свадьба важнее любви, внешность важнее ума, существуем в культуре презирающей содержание упаковки». Деревянный забор с дыркой получил Гран-при на новосибирском фестивале ландшафтного дизайна. В серьёзных каталогах картина «Шар на кубе» преподносится как значительное достижение современной живописи. Самого шара на картине нет его простым глазом не видно! И это, с позволения сказать, полотно стоит на аукционе почти полмиллиона евро. Конечно, даже русскую белую козу можно выдать за балерину, но пируэты крутить она не сможет!
Намёк на козу пришёлся по душе женской половине пенсионерского общежития. Действительно, многое во внешности государственной служащей было от игровой козочки: нежная мордочка, умилительные ушки, крепко скроенное тело, овальной формы головка на тонкой шее, блестящие глазки смородинового цвета. И всё же отношение к этой парнокопытной живности в народе было уничижительное, посему заведующая отделом культуры в мэрии надула губки с обиженным выражением лица. Но пост свой не оставила, откинувшись на спинку стула с презрительным видом Трампа при обвинениях демократов в сговоре с русскими. Видя лёгкое смятение тыловой начальницы, Максим Семёнович выскочил из военного штаба и пошёл в атаку на врага словесными залпами:
В тридцатых годах девятнадцатого века Гоголь активно писал рецензии для журнала «Современник». Ему в руки попалась бездарная повесть графомана под псевдонимом А.Я. «Убийственная встреча». И Николай Васильевич вывел универсальную форму литературной рецензии вообще. Автор «Ревизора» написал, «эта книжечка вышла, стало быть, где-нибудь сидит же на белом свете и читатель её». Все произведения модного искусства кому-нибудь да нужны, раз за них такие деньги платят!
О чём, славяне, сыр-бор? вздорным щеглом пропищал не выспавшийся после ночной поездки машинист поезда Иван Иванович с плацкартного места. Что за творческие посиделки вы тут устроили? И почто доморощенный либерал здесь ножками сучит?
В нём-то всё дело! О, горе нам, горе! завела привычную горестную песню Мария Павловна за столом президиума. Максим Семёнович собрал свои испражнения в стеклянные баночки из-под икры, собирается выставить оные художественными творениями на аукцион. А мы боремся за звание лучшего дома в нашем районе, не жалея живота своего. С таким довеском?
Ответом на резонный вопрос стала достойная описания сочинителя поэмы «Мертвые души» презабавная сцена. Весьма далёкие от культурных достижений ныне живущих творцов обыватели явно не были готовы оценить новаторство соседа и неистово загалдели. Порывавшаяся заступиться за соратника Генриетта Львовна трясогузкой вскочила с места, но под негодующим напором масс полегла пожухшей травой на «пятую точку». Живущий бобылём всю жизнь Яков Кузьмич с раскрасневшимся лицом тут же подбросил уголёк в топку: