Вернувшиеся с разведки боевики доложили, что в Олимпийской деревне у них не потребовали документов.
Нас приняли за спортсменов из Северной Африки, хохотнул Мохаммед, что произойдет и завтра, Иоганн чувствовал на себе пристальный взгляд Саламе.
И Адольф на меня так смотрит, разозлился Альбатрос, но нельзя впадать в паранойю, он утешал себя тем, что в Олимпийскую деревню его не послали из-за бессмысленности предприятия.
Меня тем более никто не остановил бы, Иоганн чистил свой Heckler & Koch, у меня европейская внешность. Саламе хочет отправить в деревню арабов и это случится завтра, на стене кухни висел официальный план олимпийского парка. Одну из улиц обвели красным фломастером.
Коноллиштрассе, понял Иоганн, она рядом с воротами, ведущими в деревню. Неужели там живут израильтяне? Брунс очнулся от веселого голоса Адольфа.
Нам повезло, что организация Олимпиады, Ритберг пощелкал пальцами, беспорядочна. В добровольцы брали любого, достаточно было прийти и записаться.
Кроме двоих парней из левых кругов, в Олимпийской деревне работало и двое фидаинов, как себя называли палестинцы, из «Черного сентября» Саламе. Красный Принц выбрал арабов, хорошо говоривших по-английски.
Брунса он туда не послал и правильно сделал, Адольф раскурил сигарету, шейх ему не доверяет, Ритберг считал покойного Штрайбля откровенным дураком. Адольф не сожалел об убийстве друга юности.
Штрайбль попался на удочку Брунса, Иоганн мог оказаться агентом БНД, западногерманской разведки, его внедрили в левые круги, чтобы следить за нами, с документами Брунса все было в порядке, однако Адольф не сомневался в способности БНД нарисовать агентам какие угодно бумаги.
БНД или BfV, местной контрразведки, объяснил он Саламе, скорее всего, Брунс работает на оба ведомства, шейх задумался.
Я не хочу его сейчас убивать, но и брать его на акцию опасно. Однако он минировал лимузин Штрайбля и не предотвратил взрыв, Саламе помолчал, будь он агентом, он нашел бы способ связаться с кураторами, Адольф отмахнулся:
Немецкая разведка посчитала Штрайблей косвенным ущербом. Для них важнее поймать вас, то есть нас, он обвел рукой кухню, что можно сделать, только притворившись занятыми расследованием взрыва. Хорошо, что сюда приехал Краузе, добавил Адольф, с ним свяжутся и объяснят, как себя надо вести
Сегодня газеты напечатали проникновенный некролог Штрайблям. Под статьей подписался даже ненавидимый консервативными баварцами левый канцлер Брандт. Похоронная месса и погребение должны были состояться после Олимпиады.
Краузе знает свое место, подытожил Адольф, а что касается Брунса, то завтрашняя ночь покажет, что к чему, Брунс загнал патрон в ствол пистолета-автомата, Адольф невольно вздрогнул. Прозрачные глаза Альбатроса, как его называли арабы, были спокойны.
У него очень знакомое лицо, Адольф понятия не имел, где сейчас обретался его старший брат по матери, но это только совпадение, Брунс невозмутимо отозвался:
Именно так, мой господин, но я надеюсь на расположение ко мне шейха Али Хассана, Адольф подмигнул ему:
Завтра ночью ты сможешь доказать свою верность не словом, а делом, Брунс.
Сидя на подоконнике эркера, Фридрих Краузе рассматривал покрытые патиной купола башен Фрауэнкирхе. Несмотря на занятость, вчера он заглянул на воскресную мессу, куда пришли и журналисты. Краузе никогда не упускал возможности пообщаться с прессой. Под пепельницей лежал местный «Курьер». Фридрих всегда хорошо получался на фотографиях.
Но с Магдаленой под руку я смотрелся бы лучше, он затосковал по жене, хотя нельзя вызывать ее сюда, у меня не получится уделить ей должного внимания
За девять месяцев брака Фридрих неожиданно для себя привязался к жене.
Я даже не хочу детей, понял Краузе, малыши выигрышны для карьеры политика, но Магдалена отвлечется на их воспитание, а я перейду в разряд вторых скрипок, ему нравилось нескрываемое восхищение жены.
Ко мне никто никогда так не относился, вздохнул Краузе, Хана на меня смотрела, словно я мебель, он напомнил себе, что нельзя быть эгоистом.
Я сорву бедную девочку с места, Фридрих зажег сигарету, и для чего? Она будет сидеть в номере, в полицию ей хода нет