Лида стиснула зубы. Камер тут понатыкано во всех углах, и майор должен был увидеть запись.
Я хочу завершить этот разговор, отчеканила женщина.
Владимир Александрович не отводил от неё взгляда. Но Лида выдержала и не отвела глаза.
Конечно, это ваше дело, выдохнул Трезубов, прислонившись головой к стене. Но вы же преподаватель и отлично знаете: как ни нянчись с паршивой овцой, та всё равно угробит стадо. А я не хочу подобного в моём крыле. Лидия Викторовна, не защищайте того, кто способен ударить в спину. Трус боится выступить открыто и потому действует исподтишка. А в самый ответственный момент обязательно подведёт и снова предаст.
Кроме белого и чёрного, в жизни есть и другие цвета, заметила Лида.
Я понимаю, о чём вы, кивнул Трезубов. И, помолчав, сказал:
Люди часто верят в иллюзии типа: добродетель всегда побеждает; злому человеку сторицей достанется той же монетой; при желании каждый может исправиться. Но эти так называемые истины хороши лишь для книг. А нам хочется в них верить: они помогают держаться в трудной ситуации. Я прав?
Возможно, пожала Лида плечами.
Расскажу вам историю. У меня в детстве были, как я считал, друзья. Я их называл «Три Б», поскольку их звали: Бастер, Брентон и Броуди. Мы учились в одном классе. В жизни много чего случается, и когда сильно припекло, я обратился к ним. А они лишь рассмеялись и сказали, что я глупец, если рассчитываю на их помощь. Даже более того, их родители повторили то же самое. И это был очень хороший урок, который помог мне разобраться в жизни.
Трезубов перевёл дыхание и неторопливо продолжил:
Суть в том, что «Три Б» подпускали меня к себе, можно даже сказать терпели, поскольку им было выгодно. Они частенько списывали на занятиях. Я им помогал, временами кормил. И это воспринималось ими как должное. Я же по юношеской наивности считал, что поступаю как друг, и мне ответят тем же. Впрочем, я и не задумывался над такими материями. Но когда сам попал в беду, «Три Б» и их родители, прихожане церкви Мауба, заявили, что я не из их круга и не имею права на помощь с их стороны. В их глазах я был низшего сословия. Но не товарищ и даже не равный человек. Я получил тогда сильный пинок, и до сих пор ощущаю, как болит.
И что вы сделали?
Пошёл в армию.
А ваши друзья?
«Три Б» погибли со своими родителями.
Значит, в мире всё же есть высшая справедливость.
Не знаю, почему вы это так называете. Я жил на планете Барсум. На наш мир напали ваксии и мы защищались. А мой родной город подвергся орбитальной бомбардировке. Там все погибли.
Простите, я не знала.
Вам не за что извиняться. Лида, я хочу уберечь вас от ошибок. Поймите, студенты в университете и военные совсем разные люди. У солдат иное мировосприятие и ценности. И понимают они другой язык, в котором нет места тонкостям и надуманностям. Если хотите прижиться в этом коллективе, вы должны поступать соответственно понятиям его членов. Иначе, несмотря на то, что вы женщина и имеете столько заслуг, вас сделают козлом отпущения. Так устроен мир. Общество любит постоянство и не приемлет резких перемен. А вы как раз одна из них. Вспомните, есть старинная поговорка: в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
Спасибо, Владимир Александрович, сказала Лида, желая закрыть тему. Я ценю ваши советы. И благодарю за то, что уделили столько времени курсанту. Я знаю основы психологии и понимаю устройство общества. Но, как вы заметили, мне жить среди этих людей. А в коллективе не приемлют стукачей. Поэтому я ничего не скажу. Если же вы затеете расследование и начнёте копать, то поднимется лишний шум. Нужно ли это вам, нашему крылу и полку? Позвольте мне самой разобраться. В женских вопросах есть тонкости, которые мы обычно сами разруливаем.
Трезубов покачал головой и кисло усмехнулся.
Надеюсь, вы правы. Кстати, у меня в папке лежит с десяток различных донесений, написанных Шварцем на вас. В их мире принято топить человека жалобами, чтобы потом занять освободившееся место. Они привыкли ябедничать на исповедях в своей церкви, выносить на всеобщее обсуждение интимные подробности и публично линчевать инакомыслящих. Но в армии жизнь немного иная. Я те пасквили не пускаю в дело, так как отлично знаю кто и зачем их написал. Но ведь наш товарищ может обратиться и к вышестоящему руководству. И тогда, сами понимаете, будут уже иные разговоры.