Оргия в гареме царя Соломона
Шмиэл Сандлер
© Шмиэл Сандлер, 2020
Глава первая
Странный визит
Я взял телефонную трубку.
Звонил все тот же зануда.
Господин Трахтман? сказал он.
Ну, сказал я, допустим.
Поздравляю, вы назначены царем!
Каким еще царем? сказал я.
Соломоном, отвечал зануда.
Мы уже привыкли к нему, названивал он довольно часто, пытаясь приколоться к моей супруге.
Ее, разумеется, задевало, что я отношусь к назойливому ухажеру столь безучастно и она не упускала случая лишний раз уколоть меня:
Ну что же ты, рохля эдакая, сделай что-нибудь, на твою ведь честь посягают
Я и рад был что-либо предпринять, но что тут поделаешь, если враг не реальное лицо, а всего лишь телефонный образ.
Однажды, когда жена совсем уже достала, я обратился в полицию и мне обещали выйти на телефонного Донжуана. Дальше обещаний дело не пошло, а тем временем, он участил свои звонки, теперь и вовсе не скрывая, что домогается моей супруги.
Послушайте, дядя, сказал я, шутка-то глупая, на большее ума не хватило?
Остряк зануда вызывающе хрюкнул и швырнул трубку осерчал, видно. В иное время я, возможно, порадовался бы, что сумел поддеть неуловимого ухажера, но сегодня мне даже злорадствовать не хотелось. Ежедневные ссоры с женой истощили мою нервную систему, я потерял интерес к жизни и в придачу ко всем радостям меня уволили с работы.
Я впал в депрессию и, пытаясь развеять тоску, поглощал еду в неимоверных количествах. Склонность к чревоугодию отражалась на моей фигуре и служила поводом для очередных насмешек жены.
Но ничего поделать с собой я уже не мог, а только методично опустошал холодильник, заедая свои несчастья дешевыми сосисками.
В то утро я ел свой обрыдлый завтрак, запивая его сладким чаем и, стараясь отвлечься от нелепых телефонных звонков, как вдруг услышал какую-то возню и шум в прихожей. Вероятно, жена, уходя на работу, оставила дверь открытой или вернулась, чтобы высказать мне все, что накопилось у нее за неделю.
Это ты, дорогая? крикнул я, чтобы хоть как-то смягчить предстоящую бурю, но в гостиную без стука вошел небритый и, кажется, нетрезвый тип в мятом пиджаке и с лицом коммивояжера. Лоб у него был узковат, нос крючочком, губы полоской, а на щеках румянец, свидетельствующий о недюжинном здоровье.
Потоптавшись у порога, странный тип интеллигентно кашлянул в кулачок.
Э прошу меня простить, вежливо сказал он, я, собственно
Тут он стал рассыпаться в извинениях и корчить глупые гримасы, пытаясь внушить мне, как ему неловко.
Обычно я доброжелателен к людям и лоялен к жене даже, когда она не в духе, но в это утро меня злило все, что напоминало о моих бедах и особенно мое неожиданное увольнение с работы.
С самого утра я был на взводе: жена, по своему обыкновению, упрекала меня в бездушии и отсутствии мужских качеств.
Я, молча, слушал ее, дожидаясь, когда она, наконец, отвалит на работу. В любую минуту она могла спросить меня, почему я сам сижу дома и тогда надо будет признаться ей, что я снова стал безработным.
Увольняли меня уже второй раз за последние полгода, и рассчитывать на пособие по безработице было бессмысленно.
Я злился на весь мир, и визит этого чудика был, весьма кстати, по крайней мере, будет на ком зло сорвать.
Ты чего это, дядя, сурово сказал я, с вешалки упал?
Нет, а что? сказал он.
А ничего, грубо отрезал я, стучаться тебя не учили?
Прошу пардона, смущенно стал оправдываться Тип, я, собственно, на минуту, принес вот и он положил на стол резной ломик.
Что это?
Жезл.
Какой еще жезл?
Царский.
Тут я вспомнил о телефонном разговоре, который состоялся у меня с минуту назад, после чего связать появление этого дебила с телефонным хулиганом, позволяющим себе грязные намеки в адрес моей жены, не составило труда. Да, это был тот самый зануда, который доставал меня уже более недели. «Вау, сказал я себе, вот уж повезло, так повезло. Во-первых, представлялась редкая возможность съездить ухажеру по морде и, во-вторых, доказать жене, что я все-таки мужчина»
Я пригляделся к незваному гостю, соображая, как наиболее эффектнее уронить его на пол. Будешь, падла, знать, как за чужими женами ухлестывать. Но тип, видимо, догадавшись о моем намерении, лишил меня этого удовольствия.