Не знаю, кто сочинил слова. Песня перешла к нам по наследству.
После концерта начиналось самое главное танцы под радиолу. В зале надзирал за порядком лысоватый капитан с медалями на кителе, начальник клуба. В будке с радиолой сидел главный училищный комсомолец. Ему я, как обычно, отдал свою пластинку, чтобы пару раз он прокрутил ее. Мы стояли втроем, Даня с Ольгой и я. Серега о чем-то беседовал с начальником клуба. Наконец, из динамика послышалось легкое постукивание, и хорошо поставленный голос произнес:
Танго «Не уходи». Приглашают дамы.
Не успели мы с Данькой очухаться, как Ольга сорвалась с места и помчалась к Сереге. Склонилась перед ним, словно балерина. По залу плыла наша с Диной музыка. Петр Лещенко умолял неизвестную даму не уходить, а от Даньки Бикбаева уходила Ольга. Она жалась к Сергею, как кошка, и не отпустила от себя и после танго.
По первости Даня глядел на них скорее удивленно, чем обиженно. Потом рванул из клуба, и я нашел его на стадионе. Видеть Сергея он не хотел. Я предложил:
Давай вызовем его и набьем морду.
Морду каждый из нас вполне мог ему набить. Мы же занимались боксом. Тренер даже собирался включить нас в сборную команду училища.
Дубинин не виноват. Она сама, ответил Данька
Сергей появился в казарме перед самой поверкой и сам подошел к нам:
Я сволочь, да?
Он всегда умел найти слова, после которых мужские разборки исключались.
Данил! Хочешь, я не стану с ней встречаться?.. Но и тебе не обломится, понимаешь! Она уже на мне зациклилась Чего молчишь?
Чего там, любитесь, буркнул Даня.
А у нас на лугах клевером пахнет, сказал он однажды.
Мы топтали в тот день полынный косогор, катали руками свою 57-миллиметровую пушку и падали на траву в короткие перерывы.
А у нас хариус в реке водится, сказал он в другой раз, когда мы переходили вброд разлившуюся после ливня Узу.
И я отлично представлял бурзянскую деревушку, прилепившуюся к крутому берегу реки Белой, где Даниял прожил свои девятнадцать лет. Сразу за рекой начинался гористый перелесок. Там наверху и водились в быстрой речушке хариусы
В увольнение он продолжал записываться. Уходил в город, прихватив спортивный костюм, и отправлялся на товарную станцию. Нанимался в грузчики, чтобы расплатиться с долгами.
Ольгу он больше не упоминал
Отпускные заговорщики
Сентябрь в тот год выдался теплым и солнечным. Все отпускные дни я проводил с Диной. Маманя обиженно вздыхала и укоряла меня:
Не по себе сук рубишь.
Мы любим друг друга, возражал я.
Любовь проходит. Остается быт. Тебе по гарнизонам мотаться, а она привыкла к комфорту.
Отвыкнет, мамуля
Нам с Диной повезло не только с погодой. Занятия в институте у нее начинались с октября, когда студенческие отряды вернутся со своих полей и строек.
Встречал я её в скверике на улице Ленина. Она сама так решила. В укромном месте там стояла скамейка на металлических ножках с деревянной спинкой. На ней я вырезал перочинным ножом «Не уходи».
В одну из первых встреч я позвал ее в гости к мамане.
Не надо, Лёня, отказалась она. Твоей маме не нравится, что мы дружим.
А твоей?
Моей тоже.
Мне стало ясно, что на их дачу, где речка Дёма и ромашки на берегу, мы не попадем. Хотя я и грезил об этом в училище. Впрочем, с Диной мне везде было хорошо.
И все же на речку Дёму мы выбрались. Однажды Дина сказала мне:
Дамирке на день рождения подарили две удочки и палатку. Теперь у него в голове не уроки, а рыбалка.
Вот и будет рыбачить возле вашей дачи.
Папу вчера в Москву вызвали на две недели на какие-то курсы. На дачу без него мама не ездит.
Дамир в первую смену учится?
Да.
У тебя есть знакомая замужняя подруга?
Есть. Зачем тебе?
Скажешь матери, что они едут в субботу с ночевкой на рыбалку и приглашают тебя с братишкой. А поедем мы втроем.
Как ты себе это представляешь?
В два часа дня к вашему подъезду подъедет машина, чтобы загрузить вещи.
Мама же узнает тебя!
В машине будет Сергей Дубинин. Ты видела его, когда провожала меня в училище.
Ох, Лёнечка Ну, да ладно.
Серегу я нашел у Лидухи. Подсказал его флотский дядя, который заведовал гаражом поблизости от дома. Я рассказал Сереге про свою задумку. Он охотно и даже с азартом согласился участвовать в нашем заговоре. И мы потопали к мамане.