Иначе говоря, сам культ красоты, внедряемый в сознание ребенка продуманной системой эстетического воспитания, неизбежно требует его распространения и на область человеческого тела, диктует необходимость укрепления здоровья как одного из средств достижения гармонии телесной и духовной красоты. По-своему ту же идею выразил А. П. Чехов в своем знаменитом изречении: «В человеке все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли». В данном случае русский писатель обращается именно к античному идеалу человека, вслед за гуманистами эпохи Возрождения, И. Гете, и многими другими мыслителями.
Один из основных принципов античной эстетики и античного мира в целом был сформулирован в надписи на храме Аполлона в Дельфах: «Ничего сверх меры». Этой идее в современной терминологии более всего соответствует принцип разумной достаточности. Проиллюстрировать его можно примером из того же Диогена Лаэртского, где он рассказывает о воспитательной системе одного из знаменитых философов-киников, Диогена Синопского: «Диоген воспитывал сыновей Ксениада, обучал их кроме всех прочих наук ездить верхом, стрелять из лука, владеть пращой, метать дротики, а потом, в палестре, он велел наставнику закалять их не так, как борцов, но лишь настолько, чтобы они отличались здоровьем и румянцем».
Еще одним ярким образцом совмещения интеллектуального, эстетического и физического воспитания в Древней Греции являются так называемые гимнасии (где, как известно, помимо изучения философии, политики, литературы и т.д., дети активно занимались гимнастикой и др. физическими упражнениями) и Ликей Аристотеля, располагавшийся при одном из таких гимнасиев. Не случайно даже свои философские взгляды Аристотель и его последователи излагали не в помещении перед сидящей аудиторией, а во время прогулок по саду, окружавшему Ликей (за что представители этой школы получили наименование «перипатетиков от гр. «перипатос» прогулка).
Насколько важен в воспитательном процессе третий элемент формирования личности этический особенно отчетливо видно на «отрицательных» примерах, т.е. там, где этот аспект сознательно отвергнут.
Наиболее радикальную форму взаимосвязи эстетизма и физического совершенства в сочетании с полным отрицанием этики мы находим в философии Ницше, конкретно в его учении о сверхчеловеке. И хотя данный пример являет собой образец перверсивного единства телесного и духовного, само стремление человека найти опору для преодоления физического недуга (Ницше, как известно, отличался крайне слабым здоровьем, что и послужило одним из факторов его обращения к идее «сверхчеловека») именно в эстетических принципах весьма показательно и также свидетельствует о тесной взаимосвязи рассматриваемых нами процессов.
Другим красноречивым примером того же рода может служить судьба японского последователя Ницше, писателя Юкио Мисимы, который, обладая крайне слабым здоровьем и хилым телосложением, уже в зрелом возрасте активно занялся физическими упражнениями именно потому, что этого требовали его эстетические и этические воззрения (Мисима пытался возродить самурайский образ жизни), и добился выдающихся спортивных результатов.
Однако и он, придя к абсолютизации силы и физического совершенства и фактически исключив из своей системы традиционные этические нормы, приходит к тем же печальным результатам, что и Ницше.
Таким образом, развитие личности ребенка можно представить как триединый процесс интеллектуально-эстетического, физического и этического развития, в котором эстетическая и этическая составляющие оказывают на физический компонент важное коррегирующее и направляющее воздействие.
В трудах передовых представителей философии и педагогики XVII XVIII в., таких, как Руссо, Шиллер, Гете, Гельвеций, Дидро, также остро поставлен вопрос о необходимости воспитания многосторонней, гармонически развитой личности.
Жан Жак Руссо на первый план выдвигал чувственный опыт как источник познания, в связи с чем большое значение придавал сенсорному воспитанию. В своем романе «Эмиль, или о воспитании» он пишет: «Есть упражнение, которое служит укреплению тела, совершенно не задевая рассудка: плавать, бегать, прыгать но разве у нас только руки и ноги? Не упражняйте же только силы, упражняйте все чувства» «Жить не значит дышать, это значит действовать; это значит пользоваться нашими органами, нашими чувствами, нашими способностями, всеми частями нас самих Не тот человек всех больше жил, который насчитывает наибольшее число лет, а тот, который всех больше чувствовал жизнь»