– В конце концов, мы должны закончить расследование по обоим этим убийствам к сегодняшнему вечеру.
– К сегодняшнему вечеру?
– Ну, к возвращению Стюарта Уитни из Лос-Анджелеса. – Он вынул изо рта наполовину выкуренную сигару, уставился на нее как на личного врага и бросил в пепельницу. – Сколько у нас девушек в Пайн-Сити? – с вызовом посмотрел он на меня. – Что-то около тридцати тысяч? Так нет же, вам нужно было обязательно связаться с дочерью Стюарта Уитни!
– Да я о нем впервые узнал сегодня…
– Вот потому-то вы никогда не станете капитаном, – отметил он. – Полное равнодушие к политике. Неужели вас ничто в жизни не интересует, кроме женщин, Уилер?
– Нет, – искренне признался я, – но я готов учиться.
– Уитни – это сбывшаяся мечта каждого мелкого бизнесмена в Пайн-Сити, – пояснил шериф. – Большая шишка в Лос-Анджелесе. С тех пор как он поселился здесь, вся местная мелочь, начиная с мэра, просто преклоняется перед ним. Стюарт Уитни может делать в Пайн-Сити все, что ему захочется. Когда Стюарт Уитни говорит, земля сотрясается, а люди внимают ему с молчаливым благоговением. Если Стюарт Уитни желает чего-то, он просто поднимает мизинец, и целая толпа прилипал, высунув язык, бросается выполняет его желания. А если случайно узнает, что дело об убийстве расследуется каким-то некомпетентным дураком, который к тому же был груб с его дочерью, – кем-то вроде вас, Уилер! – дело завтра же утром будет передано в городской отдел по расследованию убийств. Теперь можете легко догадаться, кого в следующий раз ни за что не выберут окружным шерифом.
– Вы говорите как настоящий поэт! – заметил я с восхищением в голосе.
– Этот анонимный убийца-самоубийца – жертва, – проворчал он. – Его не удалось опознать?
– Еще не знаю. Не проверял.
– Не проверял?! – Его многочисленные подбородки мгновенно приобрели ярко-красный цвет.
– А все из-за моих товарищеских чувств к сержанту Сэнджеру, – сказал я быстро. – Если не давать ему поручений, он начинает ощущать свою ненужность и расстраивается.
– Убирайтесь! – рявкнул Лейверс.
– Вы меня не поняли, шериф, – серьезно продолжил я. – Как бы вы себя чувствовали, если…
– Убирайтесь! – снова крикнул он.
Разозлить Лейверса – самый простой способ прекратить бессмысленный диалог. Я поскорее выскочил из кабинета, пока он не остыл и не начал придумывать новые дурацкие вопросы. Аннабел разгневанно посмотрела на меня поверх пишущей машинки.
– Если вы закончили вашу беседу с шерифом, пожалуй, можно вынуть затычки из ушей, – холодно произнесла она.
– Вы что-нибудь слышали о Стюарте Уитни? – небрежно поинтересовался я.
– Стюарт Уитни? – Ее лицо осветилось улыбкой. – Кто же о нем не слышал? Ведь это тот самый ужасно важный джентльмен с невероятными связями в Лос-Анджелесе, который живет в Пайн-Сити только потому…
– Да, это он, – процедил я сквозь зубы. – Вы знаете его дочь?
Она отрицательно покачала головкой цвета меда.
– Кто станет думать о дочери, если джентльмен богат, красив и к тому же вдовец?
– Да он годится вам в отцы!
– А что плохого в элегантном, утонченном пожилом джентльмене?
– Да ничего, если он – это я.
– Вам не следовало так говорить, – скривилась Аннабел. – Меня сейчас стошнит!
***
В кафе на ближайшем углу я выпил три чашки кофе и направился в криминалистическую лабораторию.
В белом халате Эд Сэнджер выглядел великим ученым, а я почувствовал себя невинной жертвой из фильма о сумасшедшем докторе.
– Сделал его снимок в морге, – деловито сообщил он. – Один из моих помощников как раз готовит для вас пакет фотографий.
– Спасибо, Эд, – поблагодарил я. – А как насчет девушки?
– Вы забрали с собой ее портрет, как я мог сделать копии?
– Понятно.