Маттео, отведи пленника в деревянную камеру. Сегодня понедельник. Не давай ему ни пить, ни есть, а в среду вечером пускай снова предстанет перед судом. Тогда и решим, какой смерти его предать.Конечно, хорошего впереди было мало, но все же я получил отсрочку. Когда косматый дикарь заносит над тобой окровавленный нож, бываешь благодарен и за малое снисхождение. Он вытолкнул меня из залы, потащил вниз по лестнице и снова швырнул в ту же камеру. Щелкнул замок, и я остался наедине с собственными мыслями.Первым делом я решил снестись со своим соседом и товарищем по несчастью. Я подождал, пока шаги не замерли вдали, потом осторожно вынул обе доски и заглянул в щель. Так как было почти совсем темно, мне удалось лишь смутно различить фигуру, съежившуюся в углу, и я услышал шепот: узник молился так горячо, как молится человек, охваченный смертельным страхом. Должно быть, доски скрипнули. Послышался удивленный возглас.- Мужайся, друг мой, мужайся! - воскликнул я. - Не все еще потеряно. Не падай духом, ибо с тобой Этьен Жерар.- Этьен! - Голос был женский, и он прозвучал для меня как музыка. Я мигом протиснулся в щель и обнял девушку.- Лючия! Лючия! - воскликнул я.Несколько минут только и слышно было, что "Этьен!" да "Лючия!", ведь в такие минуты не до разговора. Она опомнилась первая.- Ах, Этьен, они тебя убьют. Как ты попал к ним в руки?- Я получил твою записку.- Но я не писала никакой записки.- Коварные дьяволы! Ну, а ты?- Я тоже получила записку от тебя.- Лючия, да ведь и я не писал записки.- Значит, они поймали нас обоих на одну удочку.- О себе я не беспокоюсь, Лючия. К тому же мне сейчас ничто и не грозит. Они просто снова посадили меня сюда.- Этьен, Этьен, они тебя убьют! Ведь там Лоренцо.- Это кто, старик с седой бородой?- Нет, нет, молодой, черноволосый. Он любил меня, и я тоже думала, что люблю его, пока... пока не узнала, что такое настоящая любовь, Этьен. Он не простит тебе этого. У него сердце из камня.- Пусть делают что хотят. Они не в силах отнять у меня прошлого, Лючия. Но ты... Что будет с тобой?- Да ведь это совсем не страшно, Этьен. Мгновенная боль - и все кончено. Они хотят заклеймить меня позором, мой дорогой, но я приму это как венец чести, ведь я принимаю его благодаря тебе.От этих слов кровь заледенела у меня в жилах. Все превратности моей судьбы были ничто по сравнению с этой ужасной тенью, которая вдруг омрачила мою душу.- Лючия! Лючия! - воскликнул я. - Сжалься, скажи мне, что задумали эти душегубы! Скажи же, Лючия! Скажи!- Нет, Этьен, не скажу, потому что тебе это причинит гораздо большую боль, чем мне. Ну, ладно, ладно, скажу, а то ты бог весть что подумаешь. Старый судья приказал отрезать мне ухо, чтобы навеки заклеймить за любовь к французу.Ее ухо! Крошечное, милое ушко, которое я так часто целовал. Я по очереди коснулся бархатистых раковинок и убедился, что кощунство еще не совершено. Только через мой труп они это сделают. Я поклялся в этом перед ней сквозь стиснутые зубы.- Не беспокойся, Этьен. Но все же я рада, что ты беспокоишься обо мне.- Эти дьяволы не тронут тебя!- Есть еще надежда, Этьен. Он молчал во время суда, но, может быть, просил о милосердии, когда меня увели.- Да, просил. Я сам слышал.- И, может быть, сердца их смягчились.Я знал, что это не так, но как было сказать ей? Однако напрасно старался я скрыть правду, - с женской проницательностью она прочла мои мысли.- Ну, конечно, они не стали его и слушать! Мой дорогой, говори прямо, не бойся. Увидишь, что я достойна любви такого героя, как ты. Где Лоренцо?- Он ушел из залы.- Может быть, он вообще покинул этот дом?- Кажется, да.- Значит, он предоставил меня моей судьбе. Ой, Этьен, они уже идут!Я услышал в отдалении роковые шаги и позвякивание ключей.