«Нужно отдать его хозяину, подумала Катя, я постою и подожду, когда за ним вернутся».
На улице становилось все холоднее, мороз усиливался. Фонари пытались освещать и одновременно подогревать улицу искусственным дневным светом. Крупные снежинки, как мотыльки, вились возле фонаря, кружась и танцуя вечный вальс чистоты. Вечер был тихим морозным и очень очень спокойным.
Катя простояла двадцать минут. Люди проходили мимо телефонной будки. Она внимательно всматривалась в их лица, думала, если бы она что то потеряла, обязательно вернулась, искала потерянную вещь здесь. Она точно знала, что вычислит человека, который оставил такие огромные деньги в кабине «Межгород». Первому встречному, конечно же, не отдаст, она вернет портмоне только хозяину.
В это время мимо Кати опять медленно проехала черная иномарка с номером три семерки. Из окна на нее с интересом смотрел все тот же незнакомец.
Катя не заметила машину, потому что стояла к ней спиной и внимательно наблюдала за прохожими. Мимо, смеясь, пробежали молодые люди, проходили степенно выгуливая собачек две пенсионерки. На часах стрелки отмерили еще двадцать минут. Ветер стал усиливаться, мороз крепчать. Катя уже прыгала с ноги на ногу, пытаясь согреться. Тревога окутывала с каждой новой минутой еще больше. Она начинала вспоминать перекосившееся от злобы лицо Людмилы, ее очередные проклятья, пустые глаза. Страх накрыл Катю новой волной воспоминаний. Катя понимала, что Люда опять начнет кричать, оскорблять ее, применять извращенную фантазию.
«Мне нужно дождаться хозяина портмоне. Если понадобится, буду стоять всю ночь. Ему сейчас хуже, чем мне, думала Катя. Бегает человек, переживает, а вдруг он моряк, это его полугодовая зарплата. Нет, я должна вернуть деньги», сказала Катя сама себе.
Десять человек заходили, выходили из телефонной будки, странно косились на девушку, которая вытанцовывала возле телеграфа замерзшую чечетку. Прошло еще минут пятнадцать, Катя от мороза уже не могла пошевелить губами. Руки не слушались, казалось, правая рука прилипла от холода к портмоне, который она держала за пазухой.
Наконец, подъехал «Мерседес», из него вышел хорошо одетый мужчина, медленно направился в сторону кабины «Межгород», что-то высматривая у себя под ногами. Катя обрадовалась, когда увидела, что мужчина явно что то ищет. Про себя девушка подумала: «Неужели я его дождалась?!»
Вы что то потеряли? спросила Катя, с трудом шевеля губами.
Что нужно? спросил грубо мужчина, приняв Катю за алкашку, которая побирается.
Вы ничего не потеряли? повторила вопрос Катя.
Потерял, а вам что до этого? зло переспросил мужчина.
Это хорошо, вернее плохо, пыталась начать разговор Катя. Дело в том, что я кое что нашла, произнесла она. Теперь вы расскажите, что потеряли, недоверчиво спросила она.
Ну, портмоне я потерял, а вы что нашли? грубо ответил пострадавший.
Опишите его, пожалуйста, не унималась Катя. Какого он цвета, что в нем лежит?
Мужчина рассказал в подробностях, какое портмоне потерял, какого цвета, что в нем доллары и рубли.
Ну, слава Богу! обрадовалась Катя. Я замерзла вас ждать. Возьмите, пожалуйста, сказала Катя и протянула находку мужчине.
Он взял портмоне, открыл его, посмотрел, что все на месте и, не сказав Кате даже спасибо, повернулся, пошел к своей машине, на ходу оглядываясь все время назад.
Он смотрел на Катю удивленно. Так обычно смотрят на сумасшедших, взгляд был испуганно пренебрежительный. Ни сказав ни слова он быстро сел в машину и уехал.
«Наверное, от радости, что кошелек нашел, потерял дар речи», засмеялась Катя и довольная, с чувством выполненного долга, счастливая побежала домой.
В то время люди не знали слово «вознаграждение». Они только знали слово «совесть».
Катя, смеясь, вспоминала лицо этого несчастного потерпевшего, когда возвращалась домой. Она понимала, что он много пережил за этот вечер, поэтому даже не успел сообразить, что с ним произошло, не то чтобы поблагодарить. Но она была счастлива в этот вечер, потому что знала, что этим поступком, она прошла еще одно испытание своей судьбы и совести. Совесть это что такое? Совесть это никто не увидит, никто ничего не скажет, а я все равно этого не сделаю.
«Наша совесть это и есть наша судьба, которая все видит, наказывает нас за совершенные проступки. А мы потом плачем, задаем себе вопрос За что нам все это?!», думала Катя, возвращаясь к Людмиле домой в эту кристально чистую квартиру, в которой она почему то задыхалась.