Уроки любви
(Четыреста двадцать третий взгляд на изображение святой Лузии в церкви её имени в Белу-Оризонти)
Учиться любви хорошо в пустой церкви,
Зажмурясь от звона густой тишины,
Общенья с людьми благодатно избегнув,
Чьи души тревогами омрачены
Любовью горя, продолжаю учиться:
Любовной науке нет краю-конца.
Святая Лузия, мой дух огнелицый!
В согласии чувств бьются наши сердца.
Молитвы твоя и моя неотличны.
Полымень един, когда я близ тебя.
Быть ангелом счастья вошло мне в обычай.
Пьянею, коснувшись, твой дух пригубя.
Уроки любви в пламеструйном обмене.
Твой огнь каждый день будто тот же, но нов,
Твой взгляд каждый раз по-иному блаженен:
Не знает числа ипостасей любовь,
Что дивно нисшла, нас навеки связавши
Во храме бразильском меж пальм и цветов
«Что ищет душа?» Я отвечу: «Любовь!»
Дух огненный Санта-Лузии познавши.
Принять боли мира
(Четыреста двадцать четвёртый взгляд на изображение девственного лика святой Лузии, что в притворе церкви её имени в Сидаджи Нова в Белу-Оризонти)
Земле сострадаю и плачу в бессилье.
Мой плач очистителен, нудит к мольбе.
Лишь ты мою боль поймёшь, Санта-Лузия,
И скажешь:
В молитве будь твёрд, не робей.
Погибель планеты, увы, неотвратна.
Мир должен исчезнут в космической мгле.
Любовью гори вот достойное завтра.
Пример покажи неразумной Земле.
Его не воспримут? Прости, не терзайся.
Огнём жить се благо само по себе.
О счастье любить изъяснить не пытайся.
Земле в воздаянье сей выпал удел.
Порыв твой молитвенный необусловлен.
Гори шире сердца, потоки слёз лей.
Пусть каждый миг жизни пребудет любовным.
Прими скорби мира, страдай и болей.
Болезнь сожги в сердце в печи состраданья,
Пути благодати небесной открой.
Она истечёт огнеярой рекой
Из чрева Творца в мир безлюбый, опальный.
Причастность
(Четыреста двадцать пятое касание духа храма святой Лузии в Белу-Оризонти)
Подобным быть счастлив живою иконой,
По храму средь духов родных тихо плыть,
И к каждому чуять святую влюблённость,
Любовь прихожанам безмездно дарить,
Прощая безлюбье и суетный говор.
Ни в чём смысла нет лишь в пыланье любви.
Хочу целовать всех я снова и снова,
Подобно святым быть во всём, как они.
Прощать ощущаемое оскорбленьем
(Как сладко про смысл нестроений не знать!),
Пребысть выражением благоговенья
Небесной лампадой во храме сиять,
Сквозь стены проникнув, стать солнцем любовным,
Нелюбье лучами с улыбкою жечь,
Любить всех и вся как Творца безусловно,
Планету в небесную Правду облечь,
Болезни духовные нежно утишить,
К слезам горней радости нудить людей
О Дýше Святый, теми, вспыхнув, владей,
Кто о Справедливости чает услышать.
(Стихотворение написано под сильным духовным впечатлением явления мне духа Иисуса во сне 5 часов тому назад и его разговора со мной. В частности, Иисус советовал мне заниматься собственной душой и меньше думать о людях. В. Ф.)
Ханс Мемлинг, «Христос, дающий благословение», фрагмент (1481)
Наваждение
(Четыреста двадцать шестой взгляд на изображение девственного лика святой Лузии, что в притворе церкви её имени в Сидаджи Нова в Белу-Оризонти)
Святая чистота с словами несовместна:
Ни мыслей, ни понятий лишь любовный огнь.
Лузия-дева, проводник мой в рай небесный,
Твоими взглядами я к миру ослеплён.
Истянут. Чую, для насельников я тошен.
Земное бытие, померкши, расплылось.
Я ощущаю горний рай духовной кожей.
К чему стремился сердцем и душой сбылось.
Сгущеньем чистоты, как дух в раю, бытую.
Тебя же различаю только на Земле.
Я чту, как божество, среду святую
Наш рай, что существует миллиарды лет.
Он мира сущего духовное начало.
Он то, откуда дýши истекают в плоть.
Я к вышнему существованью приобщаюсь.
Душа, от жажды ссохнув, Справедливость пьёт.
И, если б мог, сейчас кричал от наслажденья
Но кто-то меня нежно обнял падре Пётр
И снова храм святой Лузии, наш притвор,
Глаза, сулящие повторы наважденья.
Самое известное изображение святой Лузии