Как-то всё само-собой прошло, и Люба переключилась на экран. На нём Ума лихо рубилась самурайским мечом с гангстерами. Я приобнял Любашу за плечи, она положила голову на моё плечо. Мне стало казаться, что я как во сне перенёсся в годы моей юности, сижу с Оксаной в кино и смотрю какой-то глупый ужастик начала девяностых, ну тогда-то он был жутко-страшным! И во мне всё нарастает чувство страха и дикой тоски, которая приближается ко мне со спины и, вроде и смотреть нельзя, знаешь, что тебя ждёт верная смерть, а не посмотреть означает погибнуть, не узнав, что же там было, а возможно и предотвратить смерть! И вот тут-то я понял, что я не во сне, а наяву ощущаю смерть за своей спиной. Да-да, я понял, что сплю, окутанный теплом её любви, но холодное дыхание уже за спиной. Я поёжился, открыл глаза, посмотрел на экран и обернулся назад. Клянусь всем чем угодно, двумя рядами выше сидело нечто не похожее на человека.
Руки-плети, как высохшие ветки деревьев распластались на спинке кресла впереди. Туловище было похоже на выкорчеванный корень, только расширение корневища служили плечами существу, посредине корневища находилась косматая голова с огромными глазами навыкате, крючковатым длинным носом, массивной челюстью с большим ртом и острыми зубами. Его глаза горели белёсым цветом, оно ухмылялось, причмокивая тонкими губами, и скалило свои белые зубы.
Оно смотрело не на экран, а на меня. Я не мог оторвать от него взгляда, какая-то сила притягивала меня, чувство вселенского одиночества охватило меня полностью, я словно проваливался в какую-то могильную яму, у которой нет дна, вокруг была пустота и безысходность. Вдруг я резко ощутил, что сижу в кресле, а через пелену тумана вижу лицо Любаши. Через какие-то секунды ко мне стал доноситься её голос:
Лёша! Лёшенька, милый, что с тобой? спрашивала она, обхватив мою шею ладонями и пристально глядя мне в глаза.
Т-там, т-там, заикаясь, произнёс я, т-там, это, ох, казалось, в меня всё-таки вернулась уверенность и, неожиданно, энергия и желание обладать своим телом мгновенно распространилась от ступней до кончиков пальцев рук.
Я схватил Любашины руки, встал с кресла и обернулся. В зале был включён свет, мы стояли с Любой совершенно одни. Она смотрела на меня немного испуганно, всё ещё не веря, что со мной всё в порядке.
Люба, ты что? Что случилось?
Это с тобой что случилось, Лёш! Фильм кончился, а ты сидишь со стеклянными глазами и не отвечаешь, я тебя трясу, а ты не отвечаешь! она закрыла лицо руками и заплакала, Не надо меня больше так пугать!
Да я не пугал тебя, Люб, я видимо просто заснул, знаешь, бывает такое, даже в научных трудах такие случаи описаны.
Научные труды, дурачок, она легонько шлёпнула меня кончиками пальцев по лбу, напугал, чуть ли не до смерти!
Я сам напугался, надув губы пробурчал я. «До смерти» пронеслось в голове.
Надо идти домой, что мы тут стоим, как два тополя на Плющихе!
Мы отправились к выходу, я посмотрел на то место, где сидел Кузьмич, около кресла, на полу валялись короткие сухие ветки. «Может на сапогах принёс», подумал я: «С другой стороны, на улице дождя и грязи вроде не видать».
Мы шли по посёлку к Любиному дому, мне всё-таки хотелось узнать, что делал Кузьмич в клубе, почему его место оказалось рядом с Любашиным.
Люб, ты только не злись, скажи, а Кузьмич до конца фильм посмотрел или нет?
Я его не видела, где-то с середины фильма, просто обернулась посмотреть. Ты же видишь, как я к нему отношусь, боюсь его и не люблю. Ну, так вот, посмотрела, а там кресло свободное. Не было его.
Ну вот, мы и пришли, проводишь меня до двери?
А как же!
За невысоким штакетником между двумя толстыми старыми липами стоял деревянный дом. При входе на крыльце горела яркая лампочка. Мы вошли в калитку. Перед дверью Люба обернулась, провела по моим волосам и щеке рукой, ласково улыбнулась, поцеловала меня в щёку.
Жених молодой, а сам седой! До завтра! она хохотнула и закрыла за собой дверь.
«Хм, седой, где она у меня седину нашла?», бурчал я про себя, идя к общежитию. «Ну да, наверное, хотела сказать про беса в ребре?». В общежитии я открыл ключом комнату, и упал на кровать, устав от перипетий первого дня командировки. Спалось мне хорошо, но в какую-то минуту я почувствовал, что-то скребёт по стеклу. Я открыл глаза, мне показалось, что на окне прилегли руки-плети. Страшно не было, но ощущение, что за мной следили, присутствовало.