Для большей увесистости довода обком сослался на вышестоящую инстанцию. Куда более вышестоящую, чем Господь Бог: Отдел ЦК КПСС.
Поначалу Иванов проявил вопиющую несознательность: заявил, что он не только не член партии, но и не член ВЛКСМ. Дескать, из комсомольских штанишек вырос, а до партийных так и не дорос. Товарищи «из весомой организации» шутку в телефон выслушали, но не поняли. А, не поняв, тут же стали объяснять следователю, насколько сильно он не понят по причине уже собственного недопонимания. Всё опять получалось в духе установки «Здесь Вам не тут!». К этому времени Иванов давно уже был на хорошем счету, как следователь и совсем даже наоборот, как гражданин и «участник социалистического строительства». Последним он так и вовсе не считался. И это не было предположением: так прямо его и определили «по совокупности преступлений».
Первое из них он «совершил», когда отказался пойти навстречу пожеланиям первого секретаря Старогородского райкома партии. Пожелание касалось привлечения к уголовной ответственности руководства единственного в районе РСУ: ремонтно-строительного управления. Формальные основания для «взрыхления почвы носом» имелись: материалы районного Комитета народного контроля о приписках объёмов выполненных работ, и, соответственно, хищении государственного имущества в особо крупном размере. Местный отдел БХСС также отметился «на фронте борьбы за соцзаконность». Там же, в РОВД и возбудили дело, которое немедленно «отгрузили» прокуратуре. И не только в связи с исключительной подследственностью. Но это уже выяснилось чуть позже.
Дело передали Иванову: он считался в прокуратуре специалистом по «дохло-хозяйственным» делам. Уже первое ознакомление лишило Александра Сергеевича иллюзии быстрой «разгрузки»: многое «не билось» и «не увязывалось». Назначенная им комплексная ревизия только добавила сомнений. Нет, отдельные факты подтвердились, но при этом значительно ужались в размерах. Да и объяснение большинству из них нашлось, и вполне объективное. Те же факты, которым не нашлось объяснения, не «катили» на хищение в особо крупном размере.
Кроме того, совокупностью материалов дела не подтверждался умысел на совершение приписок с целью последующего хищения государственного имущества. Оказалось, что дяди и тёти вынуждены были «давать стране угля». А что делать: план и хоть застрелись! РСУ участвовало в соцсоревновании, областная контора тоже, лишиться переходящего Красного знамени никто бы не позволил, вот товарищи «сверху» и попросили руководство РСУ «сделать всё возможное и невозможное». Руководство попросило о том же самом коллектив и план, как принято было говорить в узких кругах посвящённых то есть, всех, без исключения «натянули». Не «вытянули», а именно «натянули».
«Излишек» строительных материалов пришлось списать на «выполненные работы». Но только на бумаге: материалы «заначили» до худших времён. Никакого эксклюзива: все так делали. Потому что в эпоху «развитого социализма» иначе было нельзя. Это лишь Христос мог советовать не думать о дне завтрашнем: жизнь учила другому. Особенно жизнь в условиях сплошного дефицита.
Ревизия подтвердила, что часть материала в наличии на складе.
Но был ещё и другой склад, о котором узнал только Иванов. Узнал он об этом исключительно по причине симпатии, внезапно вспыхнувшей к нему со стороны товарищей из РСУ. Почувствовав «нестандарт» следователя, который, прежде чем «нагрузить» избранных «козлов» составом преступления, захотел разобраться в заслуженности «груза», люди честно сознались в содеянном.
Содеянное заключалось в том, что часть материалов они «заныкали» «на неофициальное ответхранение». Ну, на тот случай, когда «жареный петух» клюнет. А ведь и случай, и «петух», как установил Иванов, явно не относились к категории «science fiction». Таким, не вполне нормативным созданием ненормативных запасов коллектив избежал бы гарантированного простоя, невыполнения плана, неполучения премии и бестолковых авралов.
Иванов сразу вспомнил армию, когда они вместе с остальными дежурными по роте в ударные темпы создали из «списанных» или «неоприходованных» элементов постельного белья стратегический запас. Создали на тот случай, если несознательные солдаты растащат простыни и полотенца «на хозяйственные нужды». Так и было: нередко простыни работали сырьём для подворотничков. А спрос с дежурного по роте: «твоя недостача твои проблемы»! Но сержант сержанту «друг, товарищ и брат»: «У меня сегодня не хватает столько-то, но ты ведь знаешь, сколько лежит в НЗ. А за мной не заржавеет: восполню». И восполняли: «изыскивали возможность». Не от уголовных наклонностей: жизнь заставляла