Здесь следует отвлечься от основной темы, дабы подчеркнуть некоторые важные обстоятельства жизни биосферы. В масштабах планеты это тоненькая пленочка на границе раздела земной коры и атмосферы. Активная часть биосферы, как правило, не превышает своей толщиной несколько десятков метров (леса), хотя некоторые признаки жизни встречаются и на глубинах в несколько километров и на высоте 10 километров (гуси во время перелета). Эти несколько километров по сравнению с радиусом планеты большим 6 тысяч километров, все равно очень малы. Жизнь на Земле «опирается» на литосферу твердь земную. Но это тоже тончайшая пленка толщиной от 5 7 километров под дном океанов и до 40 50 километров под высочайшими горами. Жизнь, как видно, хрупка. Более того, всё живое на планете существует благодаря пропитанию, которое предоставляет в конечном итоге растительный мир. Последний, в свою очередь, питается, по существу, «химерой»: свет, который ощущается, но чем-то материальным не представляется (хотя это конечно не так), углекислота, которая в атмосфере едва достигает концентрации 0,3 процента и вода. Вода, конечно, вещь вполне материальная. Но результаты синтеза этих слабо ощутимых субстанций потрясают своей мощностью. По самым скромным оценкам за всю историю существования биосферы, масса вещества, побывавшая в её «обороте» более чем в 15 раз превышает массу земной коры.
Рассмотрим наиболее типичные колебательно волновые процессы в биосфере. Для ограниченной области (например, остров в море, или нет, лучше раскорчеванный под мичуринские огороды участок тайги под Томском) характерно интенсивное развитие специфической, в первую очередь растительной, биоты. Экологи называют растения и все виды производящие первичное органическое вещество продуцентами. Вслед за продуцентами заселяются специфические консументы, т.е. виды, питающиеся веществом продуцентов. Консументы на мичуринских вблизи Томска представлены, в том числе, и так называемой земляной собачкой маленьким симпатичным хомячком, который доставляет мичуринцам массу огорчений, поедая множество культурных корнеплодов и корешков надземных растений.
Иногда у наших огородников просто опускаются руки. Вчера огурцы еще радовали зелеными упругими листьями и побегами, а сегодня все лежит чернея. Собачки поели сочные корешки. Конечно, огородники борются с хомячками, но успехов, как правило, мало. Можно подождать какой-либо эпизоотии, в результате которой они сами вымрут. Но в процессе параллельного существования огородников и хомячков явно наличествуют периодические процессы, сказывающиеся и на численности собачек. Безусловно, это сезонные и климатические особенности. Но существуют и собственные колебания: съев то, что доступно, собачки частично мигрируют на соседние участки, либо частично вымирают. В этот период восстанавливается кормовая база и грядет новое пришествие собачек.
Другой пример более обширной территории. Здесь уже можно наблюдать не только локальные колебания кормовой базы и её пожирателей, но и разбегающиеся волны голодных едоков. Волны преломляются, огибая препятствия озера и горы, отражаются от них и . интерферируют. В одних местах это приводит к тому, что они гасят друг друга, ну все съели и погибли от голода и холода, в других усиливают друг друга. Последний случай яркая иллюстрация первому: пересеклись «волны» огородников и хомячков и численность грызунов возросла в тысячи раз. Для хомячков это уже не просто удача это новая технология существования: не нужны более прочные резцы для разгрызания твердых кореньев. Да и мощные конечности ни к чему огородники землю сами рыхлят и копают. Качественный состав вида меняется.
В этих примерах хорошо просматривается два механизма преодоления экологических проблем. И оба этих механизма имеют в основе своей волновую природу. Первое это миграция (распространение) и второе интерференция (возникновение нового качества). Важно здесь и другое. Собственные колебания локальной системы модулируются сезонными и прочими ритмами. В результате возникают явления, которые в радиотехнике называются биениями. Сочетание нескольких периодических процессов с близкими частотами приводит к тому, что вполне закономерно возникают периоды резкого возрастания амплитуд. Например, численности или подвижности. Поэтому наблюдения Гумилева о периодических закономерностях в Истории этногенеза являются фундаментальными и касаются не только и не столько причин собственных колебаний, но в большей мере интегральных эффектов.