Кто про что, а вшивый про баню
Олигарх Ханукаевич
Лежу на полке верхней, боковой,
пылит вагон по вертикали снов,
вослед мой взгляд летит по столбовой
скользя по линии провисших проводов.
А ОН в эСВе, разнежившись, сидит
и пьёт из кружки ароматный чай,
конфеты ароматные едúт
и щерится соседке: «Не скучай!»
Достанет газетёнку посвежей,
прочтёт по экономике статью,
лапши навесит спутнице своей,
мыслю́ чужую выдав за свою
Слизнув слезу, я отойду ко сну,
эСВе с конфетами, увы, не по зубам
Но час пробьёт! Я в морду чай плесну
и дам
пустою кружкой по губам,
бам! бам!!! бам-бам
Бизнесмен
Чтобы стать людей всех выше,
Было я полез на крышу
Лез да лез, но вдруг услышал:
«Что ль поехала, брат, крыша?
Выше, лучше всех живёт
ни на крыше кто, а под!»
Бабник
Я мало жил, но так устал
я женщин по ночам листал
Они, как книги, привлекают нас
к себе на час,
на год
А вот,
чтоб на всю жизнь?
Кажись,
таких я не читал
Но, если встретил бы, взбодрился
и тотчас же на ней женился.
Поэт
Мне надоела дней безмозглых канитель,
я не фантазий раб, а собственного пуза
Когда бы было денег больше, чем затей,
когда б была чуть посговорчивее Муза
я не стихи плодил бы, а детей,
и жил не в Питере, а где-нибудь в Тулузе.
Сладкая женщина
Хоть мужиков люблю,
а кое-с-кем и сплю,
но всё ж любой из них зараза
прямой потомок унитаза!
Красив, но туп и холоден при том,
всё к заду льнет, урча лишь об одном
А чуть нажмёшь
и глазом не моргнёшь,
как он уж смылся сразу,
и не один, с каким-нибудь дерьмом.
Алкоголик
Кто-то рябчиков жуёт,
ананасом давится
А меня тоска берёт:
«Где бы остограммиться?»
За душою ни шиша
нищета, отсталость.
Душу б продал, да душа
вся проспиртовалась
Кто ж ущербную возьмёт?
Кто ж мне стопочку нальёт?
Эпитафии
Любителю выпить
Он здесь так рано б не лежал,
Когда бы думал чаще, чем соображал
Любителю женщин
Он мог всегда и всех до истощения, изнеможения.
И, уходя, он даже смерть оставил в положении
Жизнелюбцу
Он жизнь любил, и та его любила,
к жене приревновав, в постели удавила
Графоману
Он столько написал, но большинство читало,
лишь на могильной сей плите фамилью да инициалы
Осенний Веник Сонетов
I
Пью средь друзей и ветреных подруг,
пью в одиночестве Блажен кто понимает,
и сей напиток пенный разливает
в стеклянной кружки утонченный круг.
О, горьковато-нежный пива вкус,
ты мне приятней девичьих лобзаний,
предмет любви и сладостных мечтаний,
разящей тьмы стремительный укус.
Когда бы нам забот не знавший Бог
не ниспослал забвения напиток,
была бы жизнь смешеньем сна и пыток,
её б нам был невыносим оброк.
Прильнем устами к пенящейся кружке,
она верней подвыпившей подружки.
II
Когда на землю снизошла печаль
по прожитому лету. Появилась
толпища баб, и нетерпения печать
на лицах их усталых проявилась.
Они галдели кончилась весна,
и лето незаметно пролетело,
а им, бедняжкам, было не до сна,
а мужикам их было не до тела.
Что осени печальная пора?
Когда ещё к стогам на сеновале
с дружками не протоптана тропа,
и юбок ни одной там не порвали
А где же мужики, а как, а с кем?
С бутылкой обнимались в кабаке
III
Вчера всю ночь природа веселилась,
и со стола заоблачного на
живительною влагою струилась
смесь горьких слёз, и пота, и вина.
И в сей ночи, подначитавшись плотно
стихов пьянящих, заплутал чудак
Зарёванный, облёванный и потный
домой он притащился кое-как.
А там ждала его мечтаний дева,
что прозно нарекается женой.
И во дворце, подобьем жалком хлева,
его стучали о главу стеной.
Когда, как хмель, развеялись стихи,
сей муж родил два звука «ха» и «хи»!