"Внимательно!" - кричит ближайший офицер, но обессилевшие солдаты вряд ли слышат.
И вот последний выполаживающийся подъем к перевалу, за которым предполагается развертывание к бою. Офицеры беспощадны, солдаты тревожно щурят глаза , подразделения сбиваются вместе. На камне, в стороне, комбат рассматривает в бинокль горы. Рядом с ним радист бормочет в микрофон. Время от времени комбат рявкает в колонну - "...шевели ногами, давай, давай !" Он встречается взглядом с Сергеем - "Зандер, мы ведь в бой идем, подтяни свое стадо !" и уже слушает, что ему говорит радист... Перевал перед Сергеем , близкий , придавленный синевой...
Вот Сергей уже подошел к своему рюкзаку. Никакой усталости он не чувствовал. Дальнейший подъем тоже не был особо трудным - рюкзак был на этот раз легче тридцати. Прохлада наступавшего вечера высушила пот на лице и леденила голову. Арчевая роща скрылась под склоном. Они входили в узкие скальные ворота ущелья Парджани. Левый утес внезапно встал черной, гладкой , без трещинки стеной, впустив под свою защиту холод. Тень, покрывшая склон, казалось отбрасывалась этим холодом - настолько он был плотный. Сергей изо всех сил стискивал зубы. Разведчики без команды ускорили шаг, перескакивая по рассыпавшимся каменным глыбам.
На широкой полке под гигантским завалом сгрудилась вся разведгруппа из сброшенных рюкзаков доставались и напяливались свитера, теплые тренировочные костюмы. В десяти метрах, под склоном, под присмотром Немирова стоял, втянув ладони в рукава длинной белой рубахи, тощий афганец. Одеваясь, Сергей рассмотрел вытертые золотые узоры на черной тюбетейке. Мацан окликнул его - "Готов ?" Сергей обернулся - капитан стоял за спиной и тоже смотрел в сторону пленного. Помедлив, Сергей сделал шаг к капитану. Мацан негромко приказал - "Твоя очередь! Надо до утра пройти этот склон. Будем рубиться до упора!" Сергей усмехнулся, вспомнив, как так же с вознесенной к стене рукой возвещал их инструктор Приезжий и вскинул голову. Стена просматривалась вверх на четыре веревки. Сергей, не отрываясь от нее, натянул обвязку, отыскал Незаметдинова, тот, встретившись глазами с Сергеем, поднялся к нему. "Выпускаешь мне веревку. Когда я не иду, следи внимательно. Надень перчатки. Подо мной не стой!" Сергей еще раз обернулся - афганца уже не было, на высокой широкой плите улеглись спиной к нему двое с пулеметом, другие рассыпались, прижались к стенам. Казинас, наклонился к уху капитана. Сергей прищелкнулся к карабину, посмотрел на руки Незаметдинова и полез по стене.
Воздух, срываясь с выступов, глухо завывал. Лезлось хорошо - пальцы уверенно брались за выступающие зацепки. Первая веревка кончилась внезапно Сергей достал крюк, вставил его в длинную вертикальную трещину, прорезающую полку, на которой он остановился. Как ни старался приглушать стук молотка, звон метался над ущельем - он только пореже наносил удары. Заглянул вниз, махнул рукой, устроился в небольшой впадине, стал продергивать веревку через карабин. Через несколько минут стало слышно пыхтение - на полку выбрался Гусь, качнулся на краю обрыва и сел на крохотный выступ на карнизе, не снимая с себя рюкзака. Помалу полка заполнялась тяжело дышащими солдатами. Сергей, кивнув одному из отдыхавших - "Возьми страховку !", присел, вытащил из-под клапана бухту, пристегнул к себе конец. Подошедший Мацан осматривал ущелье из бинокля. , Сергей потуже затянул пояс рюкзака, сказал Незаметдинову - "Свободнее веревку! Я пошел!" Заходящее солнце отбрасывало красные блики на камнях, по глазам ударяли яркие вспышки на стене утеса. Заметно круче стал подъем - в одном месте Сергею пришлось даже стать на колено, чтобы не съехать по гладкому скальному лбу. Не оборачивался веревка свободно тянулась за ним.