И трудно представить мне современного поэта, который сегодня бы решился написать что-то по мотивам этого шедевра, ставшего символом эпохи, а вот Игорь Царев решился, да еще в ключе прозрачности и невероятной ясности акмеизма, удачно избегая туманов и обманов символизма, что само по себе непростая задача. Это еще и рискованно, потому что исчезает тайна, на которой и держится сюжет текста. Ведь там мы так и не понимаем до конца, была ли женщина, реальна она или только призрак, только воспоминание о первой любви. И скорее всего, это «только первая снится любовь». А как же в другой системе передать то невероятное состояние и чувства, и тайну, и портрет прекрасной женщины? Кажется, что все усилия поэта обречены на провал. Но не торопитесь выносить приговор. Загляните в текст.
Старая незнакомка
Дыша духами и туманами
А. Блок
По скользкой улочке Никольской,
По узкой улочке Миусской
В разноголосице московской
Едва наполовину русской,
Ни с кем из встречных-поперечных
Встречаться взглядом не желая,
Вдоль рюмочных и чебуречных
Плывет гранд-дама пожилая.
Ни грамма грима, ни каприза,
Ни чопорного политеса,
Хотя и бывшая актриса,
Хотя еще и поэтесса,
Среди земных столпотворений,
Среди недужного и злого,
В чаду чужих стихотворений
Свое выхаживает слово.
В былинной шляпке из гипюра
Или другого материала,
Она как ветхая купюра
Достоинства не потеряла.
В нелегкий век и час несладкий
Ее спасает книжный тоник,
Где наши судьбы лишь закладки
Небрежно вставленные в томик.
Действие переносится в Москву, что характерно для Игоря, москвича, любящего этого город, скорее всего это все-таки день, а не вечер, потому она так ясно прорисована. И вроде бы совсем не похожа на ту, которая появляется «дыша духами и туманами». Конечно, это собирательный образ всех блоковских Незнакомок
Хотя и бывшая актриса,
Хотя еще и поэтесса,
бывшая актриса и вот уже великолепная Наталья Николаевна Волохова, та сама, которая пришла в его жизнь сразу же после написания шедевра, она стала Снежной маской и Снежной Девой, и столько удивительных стихотворений ей было посвящено.
Поэтесса, и возникает в памяти образ А. Ахматовой «Я пришла к поэту в гости». И это тоже она, обессмертившая его в своих посланиях, и поведавшая нам, что «У него глаза такие, что влюбиться каждый должен».
Но в современном мире она, конечно, скользит как тень, разглядеть которую может только поэт из Блоковского круга, круга избранных, отмеченных знаком, каким и был Игорь Царев. Как бы ни грустно это было сознавать, но сегодня он уже ближе к самому Блоку, чем к нам, и возможно на той самой лунной дорожке он сможет прочитать свое великолепное стихотворение.
Как и сам поэт, она ощущает себя чужой в этой шумной и яростной столице, где чаще всего не живут, а выживают, у нее же особая миссия, она
В чаду чужих стихотворений
Свое выхаживает слово.
Мы знаем по запискам и воспоминаниям самого А. Блока, что он всегда был влюблен в актрис, и Игорь Царев в данном случае выступает адвокатом поэтесс, вероятно, они ему ближе и понятнее, и до сих пор за них некому было заступиться перед Блоком и историей.
Многих поражают следующие две строчки в описании характера героини.
Она как ветхая купюра
Достоинства не потеряла.
И на самом деле на улицах столицы каждый из нас еще имел радость встречать вот таких вот старых дам, невероятных, прекрасных, которыми можно всегда любоваться, потому что они и живут, и несут себя миру достойно до самого конца. Они действительно заглянули в наш бурный мир из той эпохи. Встречали многие, а вот написать о них, так написать смог только Игорь Царев
Есть множество воспоминаний о К. М. Садовской, первой возлюбленной поэта, которой и было посвящено стихотворение «Незнакомка». Она до самой смерти хранила письма поэта, перевязанные алой лентой, и доктор, ее лечивший, большой поклонник А. Блока, видел единственное ее сокровище пачку этих писем, и не мог поверить, что это та самая женщина
Героиня Игоря Царева хранит другое сокровище
В нелегкий век и час несладкий
Ее спасает книжный тоник,
Где наши судьбы лишь закладки,
Небрежно вставленные в томик.
Это томик стихотворений, вероятно, тот самый, о котором с таким восторгом говорил Игорь Северянин.