Возле ритуальных услуг я решаю передохнуть и останавливаюсь. И делаю это не только я один. Рядом со мной на дороге останавливается автомобиль. Пассажирская дверь открывается, и я вижу мужчину лет, наверное, сорока, немного уже седоватого, с морщинами на лице, но с очень живыми глазами.
Эй, парень, садись, подброшу. Тебе на К***? кричит он мне, своим немного прокуренным голосом.
Да, мне надо на К***. Но мама говорила не садиться к незнакомым дядям в машину. Но я тороплюсь, да и к тому же этот мужчина совсем не похож на маньяка. Он выглядит совершенно обычно, просто одет и кажется даже каким-то знакомым. Я сажусь.
Что бежал то? спрашивает он меня, пока я вожусь с ремнем, Торопишься?
Да, отвечаю коротко.
Оставшуюся дорогу мы молчим. Играет радио.
Вот здесь остановить? он указывает на автобусную остановку.
Да.
Машина останавливается. Я открываю дверь и уже собираюсь выходить, как вдруг на меня находит желание пожать руку этому незнакомому человеку, который просто мне помог. Мы обмениваемся рукопожатием.
Спасибо, благодарю его.
Удачи, желает он мне и улыбается.
И вам.
Он уезжает.
Я подхожу к зданию из красного кирпича.
Кто последний? громко спрашиваю у присутствующих.
Я, отвечает пожилая женщина с большой родинкой под носом, Ты городской?
Да.
За мной держись, говорит она. Здесь пока не все стоят, указывает на других. Некоторые дома спят, некоторые в машинах сидят. Ты десятый, примерно, или одиннадцатый.
Я смотрю на нее и качаю головой. Соглашаясь. Все о чем она говорит, я и так прекрасно знаю, поэтому и пришел за два с половиной часа до начала. Да, это еще и поздно. Я слышал, что некоторые вообще с полуночи здесь стоят. Ночуют в машинах.
Через пять минут я уже перестаю быть последним. Приходит парень. Высокий, худощавый, с большим носом. Через пару минут за ним уже занимает мужчина, лет так под сорок пять, лысоватый. Вскоре приходит маленькая старушка и занимает за этим мужчиной.
Я стою на крыльце, облокотившись на перила. Читаю на столбе приклеенную листовку: «Помощь нарко и алкозависимым». Но тут перевожу взор направо и вижу ее. Она выходит из-за угла дома и не торопясь, легкой поступью подходит к нам. У нее красивые, длинные и шелковистые каштановые волосы.
Кто последний? спрашивает она, подойдя ближе.
Никто не отвечает.
Кто последний? спрашивает уже громче.
Бабушка, вот эта. Она, наверное, не слышит, говорит ей женщина с родинкой и пальцем указывает на маленькую старушку, которая стоит, облокотившись на вазон. Скамеек поблизости нет.
Бабуль, мило обращается к ней девушка.
Та не отвечает. Не слышит.
Бабуль, повторяет она и кладет свою руку ей на плечо, та оборачивается, Вы, последняя?
Последняя? удивленно спрашивает она, да, я.
Хорошо, я за вами тогда.
Хорошо, милая, говорит бабушка и улыбается беззубой улыбкой.
***
И стал украдкой наблюдать
За ее прелестными чертами.
Как рядом с ней хотелось встать
И сердце нежно волновать.
Сказать: «Привет». Стрельнуть глазами.
Улыбку добрую зажечь. Обрадовать
Словами, красивее, чем в Мопассане.
Затем к себе её прижать
И локоны волос поцеловать,
Нежнейший аромат вдыхать.
Но я боюсь и в жизни не бывать,
Что б я осмелился вот так сказать,
Поговорить о всяком, поболтать.
Уж лучше мне угрюмым стать.
Несчастье снова баловать.
И как мне это разузнать?
А вдруг, она совсем глупа
И любит деньги тратить,
На прочих смотрит свысока.
Я подойду. Прогонит.
Иль ухажер меня догонит.
Да ну, вообще я занят
И куча дел, невпроворот.
Наверно, завтра иль через год
Меня любовь сама найдет.
Стою вот так. Мечтаю, думаю и планы составляю. Мысли, как река. Текут и текут. Неожиданно их течение прерывает звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине. Дверь открывается. Все смотрят на нее и дружно идут внутрь. Торопятся. Я всех пропускаю и захожу последним.