Лицо аббатисы приобрело скептическое выражение, поэтому Жосс поспешно добавил:
– Второе. Я нашел следы. – Он снял кусок ткани с воскового слепка и осторожно положил его на стол.
Аббатиса внимательно осмотрела появившийся перед ней предмет.
– Это мыс башмака, – заметила она.
– Я нашел с полдюжины таких следов, они идут один за другим, на довольно большом расстоянии друг от друга.
Она кивнула.
– Отсюда ваш вывод о человеке, поспешно убегающем прочь?
– Да, и еще…
Нет. Слишком рано. Он должен представить ей все факты и то, как он их обнаружил.
– Аббатиса, я полагаю, Элвера представилась здесь, в Хокенли, как незамужняя девушка?
Глаза аббатисы широко раскрылись. Вопрос удивил ее.
– Да, хотя… Да. А что?
– Она не была ею. Ну, о том, что она не была девственницей, я могу только догадываться. Но я знаю, что она была замужем. На ее левой руке, у основания третьего пальца, – отчетливый след. Совсем недавно она носила обручальное кольцо.
Жосс ожидал, что новость поразит аббатису. Ничего подобного. Вместо этого она проговорила:
– Замужем? Значит, один вопрос разрешен, но вместе с тем появилось много других.
– Вы подозревали об этом?
Она подняла на него глаза.
– Элвера была беременна, – сказала она. – Сестра Евфимия говорит, уже три месяца как. Естественно, я размышляла об обстоятельствах зачатия. Думала: почему она выбрала столь странный для себя путь – уход в монастырь, – если знала о том, что зачала? По крайней мере, теперь известно, что отцом был ее муж. Хотя едва ли это может нам как-то помочь, ведь у нас нет ни малейшего представления о его личности.
Жосс спокойно возразил:
– Такое представление у нас есть.
Когда ее брови вопросительно поползли вверх, он дотронулся до воскового слепка.
– Как вы можете это знать? – спросила Элевайз.
Жосс провел рукой по удлиненному мысу отпечатка.
– Знать, возможно, и не знаю, но могу выдвинуть вполне вероятное предположение. Потому что я видел человека, который носит подобные башмаки. Они – обычное явление в модных кругах Лондона, но, полагаю, здесь люди не следуют придворному стилю.
– Действительно, это так, – признала Элевайз. Она все еще хмурилась, как будто не могла полностью согласиться с ним. – Допустим, этот след был оставлен тем башмаком, который вы видели. И кто же, по вашему мнению, его владелец?
– Его зовут Милон Арсийский, – произнес Жосс. – И я предположу также, что знаю личность девушки, которая лежит сейчас мертвая в вашей больнице. Я уверен, что это его жена. Эланора, племянница Аларда из Уинноулендз, кузина Гунноры.
– Ох, это уже слишком! – воскликнула аббатиса. – Часть отпечатка ноги – даже не целый отпечаток! – плюс палец, на котором, как вы утверждаете, недавно носили обручальное кольцо, – и вы представляете мне сразу и убийцу, и его жертву! Сэр Жосс, я очень хотела бы поверить вам, но не могу!
Тогда, подумал он, я должен вас заставить. Но как?
– Аббатиса, могу я получить ваше разрешение на то, чтобы осмотреть личные вещи Элверы? – попросил он. – Не пройдете ли вы со мной к ее постели в спальне?
– У монахинь мало личных вещей, – ответила Элевайз. – Умоляю, скажите, что вы надеетесь там найти?
Две вещи, мог бы ответить Жосс. Но промолчал. Вместо этого он уклончиво произнес:
– Все, что может помочь.
Она внимательно посмотрела на него. И затем сказала:
– Хорошо. Идемте.
Кровать Элверы располагалась примерно в середине спальни. Жосс вновь увидел аккуратно сложенные покрывала, подвязанные кверху тонкие занавески. Как аббатиса и говорила, здесь мало что свидетельствовало о личных вещах.
Жосс наклонился и заглянул под кровать, больше похожую на тонкую доску. Пусто, даже не так много пыли. Монахини содержали свое жилище в чистоте. Он поднялся, просунул руку под тонкий соломенный тюфяк. Опять ничего.