Салон спал.
Комэска сидя на откидной скамеечке, предусмотрительно пристегнувшись. Полковник на чехлах, в хвосте. Ну и так далее В привязанных веревками (!!!) ящиках явно недоставало трети от первоначального количества.
Дух стоял я те дам!
С подобострастной отеческой заботой проверив, хорошо ли пристегнут Комэска (вдруг во сне тюкнется головкой о переборку), Роль разделся и отправился искупнуться.
Вода прелесть! Травка еще лучше!
И снова: вода травка, вода травка!
ЗАМЕЧАТЕЛЬНО!!!
Но одиноко.
Хотя так даже веселее! Если принюхаться к цветочкам.
Вернувшись и заглянув в алюминиевое нутро, Роль выяснил: комиссия проснулась и пьёт. Закусывает и пьёт. Пьёт и закусывает.
Володя пил не отстегиваясь! Сообразительный! По глазам видно. Сказать не может, а понимает всё! Как Каштанка. Муму.
«Не буду мешать», подумал Роль и отправился погулять по берегу озера.
Один.
Эх, Аннушка, Аннушка!
Пили ненадолго засыпая до вечера.
Вечером допоздна пили.
Комэска, мало понимая, что происходит, приказал Ролю разбудить его на утренний клев. Строго-настрого приказал! Насколько это вообще было возможно в его состоянии. Роль проникся и, отгородившись от шумной компании дверцей пилотской кабины, скрючившись в неудобном кресле, попытался уснуть.
Сон приходил рваными кусками и ненадолго. В очередном забытьи Роль видел себя, парящим между облаками с Аннушкой. Они, раскинув дюралевые лапы-крылья, медленно кружились, то приближаясь, то удаляясь. И только он приладился, только приблизился, только собрался поцеловать
Наступил рассвет прямо на пропеллер, торчащий перед мордой. Вот-вот и выкатится светило.
Роль, разминая кости, подошел к Володе и, встряхнув его за плечо, рявкнул в ухо:
Подъём! Вставай! Зорька! Подъём!
Комэска, приподняв опухшие веки, пристально посмотрев на озеро через иллюминатор, перевел остекленелый взгляд на Роля и камышитовыми губами прошуршал:
Не клюёт.
Усталые веки захлопнулись, голова упала в небытиё.
Потом пили и закусывали, закусывали и пили. Безвылазно, безобразно много пили.
Возвращались вечером. Могли бы еще порыбачить, но неожиданно кончилась водка.
Полет проходил нормально и спокойно. Удочки лежали посередине салона, аккуратно связанные. Рыбаки обошлись без них. Точнее, даже и не вспомнили. Недосуг.
Роль задумчиво рулил. По-иному и не назовешь. Не пилотировал, а именно р у л и л! Томно и лирично. Попутно он лялякал песенку про «подсолнечное поле». В кабину ввалился полковник и заплетающимся языком выдавил:
Смир-на! Ик.
Роль сделал вид, что вытянулся, продолжая управлять самолетом.
Почему, ик, не пристегнут?! Замечание тебе! Звание? Ик. Должность?
Капитан, летчик-перехватчик первого класса, виноват, исправлюсь! отчеканил Роль, поспешно пристегиваясь к креслу.
Как, ик, бочку делать?
Левую педаль вперед, баранку вправо! пошутил Роль.
Отд-ать упр-авление! Мине!
И совершенно неожиданно для Роля полковник вдавил левую педаль до упора, завалив штурвал вправо. Аннушка резко клюнула носом влево, как бы оглядываясь на свой хвост, уронила правое крыло, задрожала, стараясь честно выполнить дурацкую команду, и зависла. Секунду она соображала, как поудачнее свалиться в штопор, но, передумав, присела на хвост, скабрировала пару раз и, успокоившись, победно продолжила полет с недопустимым креном на правый борт. Роль, автоматически выровняв машину, удивленно посмотрел на полковника. Полковник, задрав указательный коготь вверх, изливал:
Ты, каптан салага! Неправильно, ик, сказал! Видал?! Так не ле-ик-тают! Бочку не так делают! И вдруг как заорет: Смирна-а-а!
Одновременно он выполнил фигуру высшего пилотажа бочку. На удивление, Аннушка безропотно и чисто крутнулась. Роль получил по морде консервной банкой, заменяющей пепельницу первому пилоту. Окурки, попорхав по кабине, приземлились кто куда. Стоял непроницаемый туман из пепла. В этом тумане материализовалась опухшая рожа Комэски.
Таварищьчь полковник! Разшите обртиться!
Обра-ик-шайся!
Таварищьчь полковник! Че у нас. У вас. Происходит. Ило. Пыраизошло, мать его так?
Не видишь?! Учу, ик, твоего капитана! Летать!
А-а-а-а! Разшите докласть!
Нок-ик. Накладывай!
Ваш зам. по пролитике, скатываясь с потолка, прицепился щекой к удочке!