Разрешите, я здесь присяду? неожиданно раздался голос по левую руку от Роджера. Он сбросил с себя пелену воспоминаний и осмотрелся. Кафе с дорогим пакетированным чаем всё ещё было вокруг него и было пустым. Вновь протерев сухими ладонями лицо, он услышал: Так разрешите? Мечников вспомнил, что кто-то что-то требует от него и посмотрел в сторону звука. В метре от него стоял мужчина. Лет шестидесяти, но явно ухаживающий за собой. Волосы были аккуратно уложены в стильную причёску, а седая борода собрана в интересную прямую форму и определённо недавно посетила брадобрея. Лицо почти без морщин, только некоторые из них виднелись в уголках глаз и на переносице, светло-голубые, как прозрачное греческое море, глаза. Пиджак тёмно-синего цвета, жёлтый, не в цвет, галстук, брюки светлого оттенка и дорогие коричневые туфли. Модник. Богатый модник. Таких, кто следит за собой в пожилом возрасте единицы, и все они занимают хорошие позиции на работе.
Ну, садитесь, после небольшого раздумья ответил Роджер и пока старик, хоть так называть его было почти что неприлично, отодвигал тяжёлый стул чтобы сесть, осмотрелся по сторонам. В кафе до сих пор никого не было. Кассирша, казалось, уснула.
Что, тоже летите куда-то на ночь глядя? начал разговор неизвестный.
Естественно.
«Глупый вопрос. То же самое, что спросить человека с загипсованной рукой, сломал ли он её», подумал Мечников.
Ну конечно, что за вопрос был, простите, старик усмехнулся, Вы не подумайте ничего, я так, поболтать просто сел. До вылета два часа почти что, вот, брожу по аэропорту, пытаюсь себя хоть как-то развлечь. Куда летите?
В Токио. А вы?
Не поверите туда же. По делам или в отпуск?
По делам. Но, надеюсь, получится и развлечься.
Ох, вам повезло, в этом могу помочь. Вот вам моя визитка, «Боже мой, визитки в наше время», только и успел подумать Роджер, как незнакомец положил на стол перед ним одну прямоугольную бумажку.
«Сергей Робов адвокат», гласила эта бумажка. Чуть ниже имени и фамилии был номер, российский.
Хм, необычная какая, лаконичная, Мечников перевернул визитку, но на обратной стороне было пусто, Крайне лаконично, добавил он.
Да, люблю такое.
Так вы адвокат? Понимаю, вопрос глупый, но всё же.
Всё так. Точнее, да, адвокат. Но вопрос не глупый, не стесняйтесь.
И как идут дела на, эм, адвокатском поприще?
Неплохо, неплохо. Я, знаете ли, не простой адвокат. У нашего брата вообще сотни возможностей. Кто-то уголовщиной занимается, кто-то мелкими преступлениями, кто-то земельными делами, и так далее. Я же занимаюсь, хм, более деликатными вещами. Скажем, делами крайне личного характера и иногда мои клиенты, которым удалось помочь, действительно исправляются. Но что же мы всё обо мне да обо мне, кем вы работаете? спросил Сергей.
Я? Иногда я сам себе задаю этот вопрос. Проблема только в том, что часто и ответить на него не могу. Моя профессия, это помогать компаниям, не людям. Люди часто наоборот, страдают из-за моих действий. Можно сказать, что я чрезвычайный менеджер.
Что-то слышал о таком.
Все слышали. Но мало кто знает, что именно происходит.
Просветите?
Пожалуйста. Например, на крупном заводе проблема воруют. Или упала производительность. Или ещё что-то. Неважно. Главное, что-то произошло и компания терпит убытки. Эта компания звонит моему работодателю, нашему, так сказать, фонду помощи, и мы отправляем человека на место разобраться в чём дело. Меня, допустим. Я приезжаю и под видом тренингов и прочих мотивационных выступлений знакомлюсь с коллективом, изучаю проблему. Пара дней и готово. Причина падения производительности в том, что один цех сборки деталей, например, состоял из хорошо общающихся между собой людей. После работы они нет, не выпивали в баре до утра. Они играли в онлайн-игры всем цехом. Все пятнадцать человек. И играли вполне нормально. Вовремя ложились спать и уделяли время семье. Но на работе они обсуждали игру. Они выполняли обязанности, но отвлекались на обсуждения. Так они медленнее выполняли свою работу, а завод, как вы знаете, зависит от мелочей. Медленно делали одни, страдали по цепочке другие. Решение развести этих людей по другим отделам. Со временем они переставали играть в эту эфемерную игру и теряли общие интересы. Завод выходил на свою норму выработки и производительности.