Позвонила Шоте и предложила ему быть уборщицей в хостеле за еду и жилье. Он с радостью согласился. Даже принес две бутылки красного вина на второй день моей работы.
Работа была странная. Внизу хостела находилась маленькая забегаловка, где работала Теа женщина, которую я успела полюбить. Она выполняла всю работу: бармен, кассир, официант, повар за копеечную зарплату. Мне сказали, что одна из моих обязанностей помогать Теа в работе (в частности, разносить подвыпившим мужикам пиво и мыть посуду). Еще моей работой было содержание хостела в чистоте и стояние в аэропорту с табличкой «Хостел» для привлечения туристов. В свободное время я могла ходить на море и купаться. Ночью же моим занятием было постоянное выпроваживание Шоты из своего номера (на что он заставлял меня по новой вымыть хостел, который я драила днем ранее).
Еще одним опытом было разведение бедных туристов на деньги. До сих пор стыдно, что из-за меня он получил 120 лари (около 60 долларов), когда я предложила для литовских путешественников его услуги в качестве экскурсовода. Я из этих денег получила 5 лари.
Тогда же я познакомилась со своим коллегой Лешей, администратором пустующего хостела и (по совместительству) экстремистом из России. Ростом он был где-то метр шестьдесят, коротко стриженный, с рыжими бакенбардами. Носил он неизменную майку камуфляжной расцветки, шорты и кроссовки. На тот момент он уже год жил в Грузии, работал за еду и жилье или за копейки. Раз в месяц созванивался с мамой. Мне он напомнил давнего друга, который был, так сказать, скелетом моей души. Когда ушел (ибо я отказалась быть его любовницей), он снился мне в осознанных снах, и это были самые счастливые моменты из моей жизни.
И вот мы сидим с Лешей в хостеле, глушим подаренное Шотой вино (ибо у меня стресс накопился). Он дает мне такие важные и классные советы, которые моя душенька еще не готова воспринять:
Тебе нужно использовать мужиков. Стать стервой Грузины они свои обещания не выполняют. Тебе нужно быть осторожной. Все здесь будут пытаться тобой воспользоваться. Меня они всегда пытались нае.. Тебя они будут пытаться еще и вые
Я слушаю, потом жалуюсь на то, что Шота каждую ночь врывается ко мне в комнату, и я боюсь, что рано или поздно он меня изнасилует. Экстремист клянется защищать.
В эти моменты парень из Омской или какой-то там дальней области России кажется мне чуть ли не земляком. Учителем. Мы говорим с ним о политике, истории, он советует мне перечитать «Государя» Макиавелли. Прилежно читаю.
В один из дней мы целуемся возле двери в мою комнату. Я говорю о том, что меня надо добиваться не один месяц. Он говорит, что ему эта ерунда не нужна.
Господи, благослови мое равнодушие к сексу. Смогла отшить.
Но от несчастной влюбленности пару дней мучаюсь.
Дни мои похожи. Третий этаж дома хостел, который я должна убирать. Коричневые покрашенные полы, бетонная пыльная лестница, деревянные резные перила, два балкона, два санузла, в желтоватых тонах и в бирюзовых (вымыла все). Из окна видны горы Аджарии. Внизу усыпанный мелкими камешками дворик размером с зал в обычной белорусской хрущевке. Иногда я отбираю у Теа веник и подметаю окурки сама, стараясь не загребать в совок и камни. Сейчас, через полгода, не могу вспомнить, были ли столы в кафе пластмассовыми или деревянными. Часть столов была точно деревянная, черная, лакированная, с облезшим местами лаком. Я протирала их тряпкой, убирала пепельницы, старалась быть хорошей официанткой.
В комнатушке Теа всегда душно. По утрам она готовит хачапури с яйцом (я наелась их до тошноты, Шота был жаден и о кормежке персонала не сильно заботился), и обжигающий воздух заставляет задыхаться. В это время я предпочитаю протирать столы, только чтобы не находиться в этой парилке.
Кормит меня Теа. Делает вкусный батумский кофе, угощает супами (грузинская кухня для меня слишком острая, а еще я ненавидела кинзу, но все равно спасибо ей за еду). Кофе в Батуми для меня тоже особенный: на одну маленькую кружку напитка берется то же количество перемолотых зерен, которое используем мы (русские, белорусы), заваривая себе пол-литровую кружку. В Турции такой кофе подается вместе со стаканом воды, потому что от крепкого напитка одолевает сушняк.
Именно Теа мне сказала о том, что славянки испортили свой имидж и их стали считать легкодоступными, похотливыми самками. И я косвенно стала жертвой этого сформированного имиджа. Но на тот момент от этого мне было не легче.