Марина Комаркевич - Буквы и линии

Сшей мне тряпочное сердце
Кривоватое слегка.
Сшей мне тряпочное сердце 
Два волана три шнурка.

Я на шелковую ленту
Стану сердце надевать,
Станет сердце понемногу
Горевать и тосковать.

Станет стыть и ужасаться,
Забредая в интернет,
Станет часто сомневаться
Про «живое или нет».

Будет ныть оно, герою
Верность дальнему храня,
Вот такое вот смешное
Будет сердце у меня.

А когда играть достанет
В эту глупую игру,
Я сниму его украдкой

И, наверное, умру

Свой долг не слить на чужие плечи,
Сижу  затекла нога.
Но вот он! Вот он! Плывет по речке
Труп моего врага!

Плывет, глядит, излучая жалость,
Ему-то уже легко.
Советует: «Ты бы хоть искупалась,
Водичка, как молоко.

Я ценный совет отпускаю редко,
Доверься хоть раз врагу,
Пускай враги твои плачут, детка,
Скучая на берегу».

И кроля брас у него не хуже,
И дразнит меня  Давай!
Поди, заплачет, но мне-то нужен
Не он, а речной трамвай

Я боюсь того сыча

Котик, изыди.
Что ты мурлычешь?
Всех убаючишь,
Гостя накличешь.
Гостя накличешь,
Ой, горемыка,
Сам не захочешь
Дальше мурлыкать.

Если к брату добёр бобёр,
То и Бог до бобра добёр 
Не пускает на воротник,
Позволяет жить до седин.
Пусть под старость ость не густа,
Не угрызть резцам деревца 
Но хорош и мудёр бобёр,
Всем иным бобрам  господин.

И жуют бобрята кору,
И мешают с вином  бобру.
А бобрихи блюдут бобра,
Чтобы в нём не жила блоха.
И блестит в седине бобра,
Как луна на воде  искра,
И при нём хороши бобры,
Ни одна бобра  не плоха.

А охотник не бьёт бобра 
Больно нужен лысый бобёр,
Он видал, как бобёр живёт,
Он искал бобра по лесам.
И обидно ему от дум:
Отчего не кум мне бобёр,
Отчего не бобёр мой кум,
Почему не бобёр я сам?

Ночь приближается. Время все ближе.
Всюду, поверить пугаюсь, но вижу
Знаменья и знаки,
Ирис, индиго и пурпур, и плазма, и лава,
И пена, и свет разрывающий зрак,
Разверзающий взмах
Расцветает во мраке.
Звезды ли падают  знаю,
Стучится ли ветер в окно  осязаю движение, знаю
И чувствую  скоро,
Мне страшно и томно.
Шорох крыла ли плеснет или что-то блеснет
За пределами зренья, как свет из-за шторы
В строении темном.
В темном строении, в арках  все знак 
Они тянутся к небу, свисают с небес
На плетях виноградных,
Они шепчут  я знаю  о том, что пройдет через своды,
Уверенной поступью мерно пройдет
В коридорах прохладных.
Вот оно, вот  он беззвучен, безлик,
Бестелесен, невидим, неслышим,
Без ангельских слез,
Без подземного гула 
Первый шаг, виноград всколыхнулся,
И все всколыхнулось во мне,
Сердце грохнуло в бубен, и быструю песенку кровь затянула.
Вот второй, уже ближе. Как близко!
И третий! И, что там
Возникло, клубится 
Вереница шагов, вереница ударов в груди
И бессмысленных слов вереница,
Моих оправданий 
Я их лепечу,
Но уже возникает из тьмы,
Вылепляется, тянется, зреет во мраке рука,
И не светится, нет, но видна, потому что вот так появилась,
Она все отчетливей, рвет виноград, расчищает пространство и пишет на темной стене

«Я  твоя социоадаптация!
Где твоя диссертация?
Ты почему не замужем
За кем-нибудь уважаемым?
Книги писать прекрасно, но
Надо издать их заодно.
Что ты на месте топчешься,
Создай свое место в обществе.
Связи с людьми, их мнения 
Суть жизнеустроения,
Девочка, просеки момент 
Society is environment!»

А я ей в ответ говорю: «Виноград оборвала ты, чудо Господнее, дура»