Поездки мужа, которые вначале выглядели
безобидно
Родители мужа живут в Ярославской области, в 200 километрах от Москвы. У них там дом с участком. И однажды Андрей сказал мне, что ему время от времени придется ездить к ним на длинный уик-энд, с пятницы по воскресенье родители просили помощи, так как самим им стало сложновато управляться со всем хозяйством, возраст и болезни давали о себе знать.
Мое доверие к мужу было безграничным, мы по-прежнему работали вместе, вместе делали и все остальное ездили по магазинам, гуляли, ходили в театры и в кино, путешествовали. Большинство друзей у нас были общими, почти все семейные если уж и устраивали тусовки, то общие. На этом фоне новость о том, что раз в месяц мой муж будет отсутствовать дома по три дня, не вызвала у меня никаких посторонних мыслей. Помню, я даже подумала о, даже какое-то разнообразие, уедет, а к моменту возвращения успеем соскучиться друг по другу.
И он начал уезжать. Я по-прежнему не знаю этого наверняка, не спрашивала в лоб (да и вряд ли он ответил бы), но позже я предположила, что в какой-то момент эти поездки, видимо, и стали началом его измен. Дома, в Москве, мы всегда были или рядом, или общались по телефону, большинство наших дел были совместными, включая рабочие. Здесь же отъезды по три дня и периодическое отсутствие связи (в деревне, где жили его родители, с ней и правда было не очень), делать можно было что угодно.
Поведение мужа начинает меняться
Примерно через полгода вот этих вот поездок мужа к родителям в наше уравнение добавились новые неизвестные.
Андрей записался в тренажерный зал. И начал ходить туда регулярно, как заведенный. Само по себе это событие вроде бы рядовое. Он, конечно, покупал абонементы в фитнес-клубы и раньше. Но до этого его подход был таким: «Хожу раз в неделю, просто для поддержания здоровья, не вижу смысла себя насиловать интенсивными тренировками». И вообще, мы часто с детьми гуляли в парке рядом с домом, катались на роликах и велосипеде, раньше этой физической активности ему было достаточно.
Теперь же он вдруг стал как одержимый тренировался четыре-пять раз в неделю, стал делать фотографии, чтобы отслеживать прогресс, накупил много новой спортивной одежды и инвентарь для дополнительных домашних тренировок.
На тренировки он предпочел ходить без меня. Я, впрочем, не особенно напрягалась по этому поводу, потому что не люблю силовые.
Чуть позже еще одно нетипичное событие.
Обычно мы покупали мужу одежду вместе, во время плановых походов по магазинам он просил помочь ему с выбором фасона, цвета.
В этот раз он просто поставил меня перед фактом: «Надоели все старые шмотки, обносился уже. Поеду по магазинам!» и уехал один. Вернулся с двумя мешками обновок. Начал их носить.
Ну и, наконец, третьей неожиданностью для меня стало его желание пойти к психологу. Он снова не обсуждал это со мной, только проинформировал: «Я тут нашел психолога, поеду на консультацию в ближайший понедельник».
Первые признаки отчуждения
Я спросила: «Что случилось?» Он сухо ответил: «Это слишком личное, не хочу объяснять ничего».
Было неприятно такое услышать, но я промолчала. Просто не была готова к тому, что он так ответит, растерялась. Но уже появилось ощущение, что он как будто по кирпичику строит стену между мной и собой.
Дальше больше. Он ни с того ни с сего записался на курсы стендапа и начал ездить на занятия дважды в неделю. Когда я, в попытке его поддержать, сказала, что это очень круто и я бы тоже с удовольствием присоединилась к таким занятиям, он нехотя ответил: «Ну найди себе свои курсы и запишись!»
Это был абсолютно новый для наших отношений и, мягко говоря, неприятный для меня опыт. Мы всегда и все обсуждали. Раньше. Сейчас же он просто ставил меня перед фактом, меняя свою жизнь на собственное усмотрение, не учитывая мое мнение, интересы.
Притом что я оставалась в том же положении, что и раньше по-прежнему была вовлечена в наш общий бизнес и семейные дела, рассчитывала на тот же ритм и формат жизни, который у нас был раньше.
Но Андрей затеял перемены, которые забыл со мной обсудить. Его резкая дистанция меня обижала. И очень пугала.
Но я все еще питаю иллюзии
Однако я по-прежнему молчала. Не задавала лишних вопросов, только периодически замирала в тревоге.