Так мы опять вымажем! Хо?
И зачьем? робко подал голос Пер из трубы.
Помолчи, Дуду!
Кто? и швед принялся так энергично рваться и метаться, что труба не выдержала.
Ах, вредитель! взьярился Элтон. Моя трубища!
Што?
Высший сорт!
Хто?
Ринго звать?
Вай-бэй! Христом-Богом Царицей-матерью небесной и двенадцатью апостолами Ни пагуби!
А что я с этого буду иметь?
Ухыват падарю!
Возьми этот ухват, и ухвати
Элтон, не надо! Ринго тоже уши имеет! 3а грубословие, говорят, расценки повысили! Обнищаешь!
Хорошо, будешь мне каждый день (шепотом) Фред, что попросить? Что он больше всего любит?
Вроде звук расстроенной гитары Так что пусть настроит гитары всему Кенсу
Ге-ге-ге!!!
Пер, немедленно!
Чево?
Настрой гитары всему Кенсу!
НЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
ДАААААА!
Щет! Кляти англикосы! Хотя б не Мэю и не Пейджу!
Именно Мэю и именно Пейджу в первую очередь!
Ну за що ви меня так ненавидьите? За що, за що? и Пер пустив патьоки, патьоки горьких сльоз, узявшись за бока (пер. со староангл. заплакал).
Вопрос решен! Убирайся, и помни у нас длинные руки!
А какие ноги! Фу ты, пропасть, какие у нас ноги!!!
А теперь с тобой, сказал Фредди, когда Пер, оглашая воздух рыданиями, пошел по указанным адресам. Когда празднество?
Послезавтра.
Тогда плавь печь, и я приду к тебе в гости.
А что подаришь?
Подумаю. А танцы будут?
Я уже заказал музыкантов, мой удивительный кузен!
Кузнец это Роберт Смит.
Это ты мой кузен.
А, кузен! А с каких пор? Почему я об этом ничего не слышал?
Потому что я только что это придумал! Ловко?
До свиданья.
Нет, ну ловко?
До свиданья.
Ну ответить ты можешь, пекинес?
До свиданья. Сам пекинес. А ловко?
Да ловко, ловко.
До свиданья.
А ты пекинес?
Пекинес. До свиданья.
А Элтон пекинес! А Элтон пекинес!
Да ну? подбежал Рон Вуд.
Сам признался!
Ну, дела! и Вуд убежал.
А Фредди ушел домой. Послезавтра он явился к Элтону Джону в самый разгар раздачи подарков. Пер подарил Джону ухват, Рон Вуд новый выпуск «Чайника», на первой странице которого был напечатан портрет Элтона с подписью: «Хвала Элтону Джону лучшему пекинесу района!». Дэвид Боуи презентовал Элтону песню «Морда», но Элтон сказал, что недостоин такой возвышенной песни, и Боуи пришлось срочно переименовывать песню в «Моду», чтобы пустить ее в эфир. Фредди же принес Элтону оригинальный подарок очки с абсолютно непрозрачными стеклами. Все по очереди примеряли подарок, в результате чего сослепу переколотили всю мебель и китайские кувшины.
Потом Элтон сказал: «Прошу к нашему», и на стол был подан огромный бочонок отличнейшей самогонки тамбовского разлива. То-то стало весело, то-то хорошо! Когда самогон закончился, отрядили Фредди еще и за пивом. А Фред не пошел за пивом, а Фред за дверью стоял и слушал, как Элтон, честя его на все корки, под шумок выкатил еще полгаллона самогонки, после чего, выдержав эффектную паузу, вошел. Все покраснели, а Элтон Нет, лучше не надо Нет, право, не нужно Неудобно как-то
Фредди все равно бегал еще и за водкой, потратив на нее два фунта и тем самым ничего не выиграв на продаже печки. Теперь он ходил в мокрых носках, ел сырую картошку и думать забыл про скаутские песни. И налоговые инспектора брали с него крокодильские налоги. И Фредди не стерпел и переехал к Мэри в особняк. Вот и все.
/ стих 1 / А. С. Пушкин за такое позвал бы стреляться живи он сейчас, а не двести лет назад, или Поэтому спите сладко, дорогой Элтон Джон, который, собственно, и написал эти стихи в газету «Кошмары и ужасы темной половины Кенсингтона через черное зеркало»! /
Однажды Фред надел колпак
И завалился спать.
Потом вскочил, надел пальто,
И захрапел опять.
Потом во сне пошел гулять
По крышам городка,
А Брайан шел и рассуждал,
Что жизнь так коротка!
Увидя Фредди, он сошел
Со своего ума,
И с диким воплем убежал.
А Фред кричал: «Ура!»
Не просыпаясь, он пошел
Нa Кенсингтонский рын (ок),
А там уж рымит исполин,
Злопастый Дэвид Бым.
(Наш Дэвид Боуи себе
Взял псевдоним такой
Ведь сверхдогадливый Буек
Не взял себе другой!)
Вот это здорово, друзья!
Взгляните сам не свой
Несется Бым за Меркури
По гулкой мостовой!
Какой кошмар! Дубина Быма
Вновь летит вперед,
Но хитрый Фред отпрыгнул вбок
И скок за поворот!
Ужасный Боуи искал
Фаруха в темноте,
А Фредди по уши лежал
В канаве и воде.
Тут свист услышал Меркури
И шевельнул лицом
А это Барбара свистит
И машет пальтецом.
Ах, черт возьми! взъярился Фред.
Отдай пальто мое!
В конце концов, ты снишься мне,
Верни мое тряпье!
Но Барбара сказала: «Фиг!»
И мимо пробежала,
А Меркури в канаве вмиг
На грудь вскочила жаба.
Он скинул жабу и бегом
Помчался в тайный лаз,
Но Мэй подставил ему ножку
Фредди лбом в «КамАЗ»!
И Барба, дико хохоча,
Вмиг скрылась в тайном лазе,
А Фредди следом попытался
Въехать на «КамАЗе».
Но Барбары простыл и след,
Затертый пальтецом
И Фредди пробудился злой
И недовольный сном.
Наутро он решил отмстить
За давешний кошмар,
И через час в Маиса будке
Полыхал пожар.
А Валентинихе наш Фред
Дал в Мюнхен телеграмму
Где он видал ее саму,
Отца ее и маму.
Затем он Мэя и «КамАЗ»
Спустил в канализацию.
Пытался Янг не допустить
И получил акацию.
(А у акации, друзья, очень длинные колючки! прим. Элт.)
Затем, в канавах по Кингс-роуд
Всех жаб передушив,
Наш Фредди лег и засвистал
Приятнейший мотив.
И так, как в этот смутный день,
Он никогда не спал!
А ночью он пошел в кабак
И всех там нахлестал!
(В смысле, напоил. И будку Боуи отстроил обратно. Я там был и видал это сам. прим. Элт.)