Внимательно следила за реакцией князя: как надоест она ему со своими россказнями так чтобы сразу быстренько закруглиться. Зачем же великого человека и государственного мужа отвлекать и утомлять?
Но к её удивлению и радости он слушал внимательно.
И внимательно смотрел на младенца, которого по его велению оставили с ним, побыть
Смотрел не просто внимательно
А и с болью, и с надеждой и с нежностью.
Да с такой нежностью!
Даже удивительно!
Столько нежности в глазах этого великого человека, одного из самых сильных во всём мире
А младенец спокойно спал.
Больше в комнате никого не было, только они втроём.
И бабка решилась.
Поклонилась. Подошла поближе.
Совсем близко.
И прошептала тихо-тихо:
Близнецы ведь они.
Князь посмотрел ей в глаза долгим и внимательным взглядом.
И спросил тоже очень тихо:
Где второй?
Девочка. В деревне, в одной семье. Проверенной. Живёхонька!
Я хочу её видеть.
Ох, князюшка, перекрестилась и тихо-тихо запричитала бабулька, ты, конечно, повелитель наш
Но не погубить бы ребятишек твоих!
Да и девице, чай, страной не править. А там её вырастят.
Воспитают уж не как княжескую дочь, но хорошо воспитают, как просто доброго человека.
Денежек им хорошо заплачено, да и за молчание здорово прибавлено.
Да и люди там добрые. Семья дружная, крепкая, здоровая. Своих детей восемь душ. И младенец есть. Вот и мы подсунули.
Болтать не станут. Не станут невинную детскую душу губить.
Будет девицей хорошей, это уж как пить дать!
Хорошей вырастет! Здоровенькая, красивая.
А там уж и замуж сам выдашь, тайно, за боярина хорошего да знатного
Да чтоб добрый человек, беречь её будет!
Ну, это уж ты сам, батюшка, знаешь! Сам всё решишь.
Не я тебе указ, Господи, прости!
И бабулька снова почтительно поклонилась.
Да только вот
Не надо, чтобы узнал кто-то что сыночек твой двойной!
Это ж Богом отмеченный!
Погубить же захотят! Упаси Господь его душу чистую!
Спаси, Господи, сохрани дитя невинное!
А если кто разнюхает ох, прости, Господи, душу мою грешную жалко детей Ой, захотят их погубить
Сейчас-то никто не знает.
Так уж вышло: мальчика приняли и сразу обтирать-пеленать.
То ж не просто дитя, а княжеское! Так что и молодых помощниц у меня было немало. Ну, так уж положено.
Да и матери уже плохо было, совсем
На ладан дышала.
И все, кто были, ею занялись тоже. Ну, забегали, известно дело
Да только у меня-то глаз уже намётанный!
Что-то мне показалось Сразу показалось: необычно всё
Но мать супругу твою, Царствие Небесное, спаси её душу, святые угодники! уже не спасти было отходила она.
А я затихарилась маленько
И она пока ещё жива была и пошли толчки
А все думали: агония
И в какой-то момент так уж вышло, поблизости никого не оказалось
Наверное, полчаса спустя
Второй-то ребёнок и вылез. На свет Божий!
Тут роженица и отдала Богу душу тяжело вздохнула и перекрестилась бабка:
Но я к ней не прикасалась! За это можешь быть спокоен! Запрещено же нам к покойникам прикасаться! Чтобы дети, которым мы на свет появляться помогаем, здоровенькие были. И не прикасалась я.
И девочка, получается, последнее дыхание своей доброй матери-княгинюшки жены твой любимой, успокой, Господь, её душу! с собой в этот мир принесла!
Не простая это девочка!
Вот и ещё причина, по которой её тоже прятать да охранять надо.
Я ребёнка схватила и дёру! Завернула во что попало и вроде как с кипой пелёнок бегу
Думала сразу: мальчик тоже.
Рассмотрела только потом, когда уже в другой покой забежала.
А тут уж думаю: батюшки-светы!!!
Тем более правильно сделала, что скрыла ото всех!
То ж «королевские близнецы» называемые! И «царские» они же.
Двойные мальчик-девочка!
Как две капли воды! Вылитые. Одно лицо! Если тельца завёрнутые, в пелёнках так личиком и не отличишь друг от дружечки
Ой, князюшка! Батюшка ты наш! с ещё большим жаром зашептала старая повитуха: Ты уж прости меня, дуру старую, что вою почём зря И дай-то Бог, чтобы и правда зря