Выслушав его историю, директор оставил парнишку. Так Витька Астафьев влился в большую и дружную сиротскую коммуну. И первым, в ком он нашел родственную душу, кому доверял больше всех, оказалась Галина Ус. Их судьбы были схожи. Правда, Галя осиротела много раньше своего нового приятеля.
Одна, совсем одна
Отца я вовсе не помнила, а мама осталась в моей памяти высокой стройной женщиной, с длинными косами. А вот лица я ее не запомнила, печально рассказывает Галина Георгиевна. Мы сидим в одной из четырех комнат ее уютного, теплого, но совершенно пустого дома все дети уже давно живут самостоятельно, некоторые уже дождались внуков. Галина же Георгиевна человек, привыкший к самостоятельности и независимости так ее воспитала суровая жизнь, предпочитает быть ни для кого обузой и живет одна. А тогда она была совсем малышкой, и мама ее заболела и умерла в товарном вагоне эшелона, который вез высланных из Украины в Сибирь членов семей врагов народа. Таким «врагом» оказался и ее отец, которого она вообще не запомнила, потому как его арестовали до той поры, когда Галя начала что-то осмысливать и откладывать в свою совсем еще куцую, почти младенческую память.
Маму сняли с поезда и похоронили где-то в районе станции Зима именно это название я запомнила, продолжает свой печальный рассказ Галина Георгиевна.. А я каким-то образом оказалось в цыганском таборе. Я очень смутно помню, что ехали с нами в вагоне эти горластые, темноволосые люди. И когда мою умершую маму выгрузили из эшелона, никого, видимо, не нашлось кроме них, кто бы взял на себя ответственность за неожиданно образовавшуюся в вагоне сироту в моем лице. И это они же, скорее всего, от общения с мамой, когда она была еще жива, сохранили для меня мои имя и фамилию. Во всяком случае, сколько с тех пор помнила себя, так и звалась Галя Ус
Девочка пробыла с этими добросердечными цыганами несколько месяцев. Следующие отчетливые кадры, сохранившиеся в ее памяти: ее оставляют в милиции. Милиционеры передают ее в детский приемник. А оттуда Галя Ус попадает в Красноярский детский дом.
Здесь Галя содержалась несколько лет: училась в школе, потихоньку росла. Как-то она услышала разговор тетенек-уборщиц, когда они, жалостливо поглядывая на худущую девчонку с голодными глазами, почти шепотом говорили:
Вот и ейный родитель, поди, в Игарке мается. А она, сердешная, туточки голодает. Уж и не свидятся, пожалуй, боле. И сколько же таких, упаси боже!
Галя уже и до этого слышала название этого проклятого места, куда почему-то увозили родителей многих детей, и оно запало ей, что называется, в душу. И когда девчушке исполнилось девять лет, и детский дом надоел ей до чертиков, Галя решила отправиться в эту загадочную Игарку, где, как она думала, томился ее отец.
Улучив момент, она сбежала из детдома и добралась до речного порта. Здесь она порасспрашивала людей, какой из пароходов отправляется на Игарку, пробралась на его борт. Безбилетную пассажирку обнаружили, хотели ссадить на берег. Но она подняла такой рев: дескать, от мамки отстала, она на другом пароходе уплыла и теперь убивается там без дочери, и ее в конце концов оставили. Так Галя оказалась в Игарке.
Отца она здесь, конечно, не нашла. И так как деваться ей в незнакомом городе было некуда, в скором времени оказалась в детском доме. Куда позже попал и Виктор Астафьев.
Как Галя подтягивала Астафьева
Мы сдружились-то не сразу, продолжает Галина Георгиевна. Витька он был ведь какой-то поначалу нелюдимый. Всех сторонился, всегда ходил с какой-нибудь книжкой в руках или за поясом. На уроках читал, в столовой читал, в красному уголке читал. Само собой, все, что рассказывали учителя, пропускал мимо ушей. А когда вызывали к доске, часто не мог ответить. Ну и его оставили на второй год в пятом классе. Вот здесь мы и стали с ним одноклассниками.
Отличница Галя не могла позволить себе, чтобы понравившийся ей парнишка был отстающим. И она с благословения классного руководителя взяла над Виктором шефство. И стала постепенно подтягивать его по математике, русскому языку да-да, у будущего знаменитого писателя были существенные проблемы с этим предметом. Зато по литературе Астафьев сам мог подтянуть кого хочешь: быстро перечитав все интересующие его книги в небогатой детдомовской библиотеке, он при поручительстве директора детдома записался в городскую, где выбор был уже намного побогаче.