Наиболее авторитетным исследователем наследия Тацита является Г. С. Кнабе. В его монографии об эпохе и книгах Тацита57 содержится источниковедческая концепция творчества историка.
К. В. Вержбицкий, изучая политические взгляды писателя58, сделал вывод о том, что решающее значение на становление Тацита как историка оказало правление Домициана, поэтому принцепсы представлялись Тациту, по образцу Домициана, жестокими тиранами: «Антидомициановский переворот сделал из Тацита того, кем он должен был стать историографа императорского деспотизма и подобострастия сената»59.
Г. Морган, исследуя гражданскую войну 6869 гг., обращался к свидетельствам Тацита и, оценивая их, подчеркнул тенденциозность и чрезмерную эмоциональность древнеримского историка.
Специальные статьи творчеству Тацита посвятили А. Б. Черняк и А. С. Крюков60. В рамках общих работ о Римской империи творчество Тацита затрагивали Г. Буассье, М. Грант, П. Грималь, В. С. Дуров, А. И. Немировский61.
Итак, пространственно-временная проблематика является весьма актуальной темой в современной науке. Исследования времени и пространства осуществлялись и в философском, и в историческом, и в культурологическом дискурсах.
Отличительной чертой рассмотрения времени и пространства в культурно-исторических работах является изучение их как категорий ментальности, коллективного сознания. Однако ощущается недостаток исследований античного сознания, и в особенности, древнеримского. В настоящее время исчерпывающе изученным оказался только один аспект восприятия пространства древними римлянами их ориентация по странам света (А. В. Подосинов). Некоторые наблюдения за осмыслением римлянами мифологического и исторического времени были сделаны Г. С. Кнабе, восприятия среды обитания П. Федели и Е. М. Штаерман, а один из способов конструирования отдаленного «мнимого» пространства изучил Ю. Г. Чернышев. Внимание к отдельным характеристикам осознания времени римской интеллектуальной элитой проявили А. В. Короленков и О. Г. Колосова. Однако проблема места времени и пространства в сознании римлян I начала II в. не получила еще систематического освещения и не была предметом специального исследования.
Предполагаемый портрет Корнелия Тацита (неизвестный автор XX в.)
3. Эпоха Тацита: историко-культурный контекст времени ранней империи
Конец эпохи гражданских войн, начавшейся в Римской республике в 30-х гг. II в. до н.э., был положен Гаем Юлием Цезарем Октавианом62, разбившем 2 сентября 31 г. до н.э. флот Антония и Клеопатры в морском сражении у мыса Акция и присоединением Египта к римским владениям. Вслед за этим произошел символический акт, обозначавший переход к особому режиму управления государством: 13 января 27 г. до н. э. Октавиан отказался от чрезвычайных полномочий63 и «возвратил Республику сенату и народу». С этого момента он стал носить имя Император Цезарь Август. Еще одно показательное действие он предпринял в 17 г. до н.э., отпраздновав Секулярные игры, «грандиозный пропагандистский фарс, который должен был знаменовать наступление золотого века; его начало совершенно ясно связывалось с установлением нового режима»64.
Характер процесса, скрывавшегося за этими мероприятиями, является в науке остро дискуссионной проблемой. По мнению исследователей, в ее историографии можно выделить два направления: «революционное» (представители которого считают переход Рима от Республики к Империи революцией) и «реформаторское» (сторонники которого, соответственно, рассматривают этот переход как комплекс планомерных реформ, направленных на модернизацию управления страной). Данная проблема считается еще далекой от решения65.
Октавиан Август
История Римской империи I начала II в. связана, с одной стороны, с заметным расширением ее границ, с другой с обилием всплесков внутриполитической борьбы и социальных катаклизмов, а также антиримских восстаний, которые были порождены противоречиями режима принципата и его разраставшейся ойкуменой. Уже в правление Октавиана Августа (30 г. до н.э.14 г. н.э.), явившегося первым императором династии Юлиев-Клавдиев, у Рима появились пять новых провинций: Кантабрия, Аквитания, Паннония, Далмация, Реция. Своих максимальных границ Римская империя достигла к 116 г. н.э. при императоре Траяне после его многочисленных военных побед на Востоке66.