«Могло быть и четыре, если бы не тот мужик, толкнувший меня», мрачно думала Саша.
Мать переключила канал показывали шахтёрский городок.
Переключила ещё раз показывали поломанную страну.
Девушка тихо заметила:
Столько про нас говорят, а сделать никто ничего не может.
Цэ велика политика, а мы малэньки люди, телевизор выключился. Никто не знает о нашем существовании.
Но мы жители одной страны, Саша бросила палец на жёлто-голубую карту, скрывающую облезлую часть стены. Почему по нам долбят свои же?
Они думают, що творят пользу своими ракетами с неба. Они хочут нас освободить.
От кого нас освобождать, мама, от кого?
Считают, що треба освободить от нас же самих. Полагают, що таки, як твой папа или дядя Серёжа террористы.
т-тУфк-з
Не хочу, чтобы так было! воскликнула дочь, ударив кулаком по стене.
Карта пошатнулась и чуть не упала.
Я тэж не хочу. Алэ що нам делать?
Теперь у Саши не нашлось ответа. Она молча доела суп и, поставив тарелку в раковину, очистила посуду тоненькой струйкой из-под крана.
На ночь воду отключают. Девушка потопала к себе в комнату, чтобы переждать этот удручающий момент.
Сегодня холоднее, чем вчера. Слышно пушечную канонаду и грохочущие взрывы вдали. Поэтому засыпала в наушниках, погружаясь в сон под музыку Boards of Canada.
Утром пропустила все уроки.
Когда пришла мать, Саша уже позавтракала.
Ничего не болит?
Почему ты меня не разбудила? Я проспала!
После вчерашнего не стала тревожить. Хотела, щоб ты отдохнула.
Я не ранена и не больна. В школу всё равно ходить буду.
Дочка закрылась у себя.
Через полчаса открылась и, набравшись смелости, убежала в гости к однокласснице.
На улице мало людей. Раньше их было гораздо больше. Троллейбусы ещё катались, но девушка решила пройтись на своих двоих. И так уйму времени проводила в тесном помещении.
Вот здание, где обитает подруга Яна. Типичная девятиэтажка. У балконов торчат кондиционеры, у парадных подъездов сидят бабушки. Так и не скажешь: идёт война. Разве что на деревьях развешаны цветные метки, указывающие, где ещё ловится сигнал сотовой связи.
Саша пешком поднялась на восьмой этаж и нажала круглую кнопку в электрощитке.
дз-з-з
Кто? раздалось из-за двери.
Тхэквондо.
Сашк, крикнула Яна и открыла дверь. С тобой всё ок?
Да так. Попала вчера под удар, невозмутимо ответила Саша.
Вот скотины, уже центр города бомбят. Около рынка, да? В школе об этом говорили.
Ну такое-е девушка забралась внутрь прохладной квартиры и, сев в кресло, взялась за старый журнал. А ещё что?
Ещё вояки приходили. Рассказывали, где предохранитель на пистолете, и дали боевую гранату подержать. Тяжеленная такая.
Значит, ничего не пропустила. Папа научил меня обращаться с оружием.
Закрыв журнал на развороте с жирным заголовком "Неизведанные удовольствия", девушка устремилась на балкон.
Слу, брякнула Яна. Сегодня вроде без дождя, полезем в супермаркет? А?
Идея быть арестованной Сашу не слишком привлекала, но скучать в пустой квартире без связи хотелось ещё меньше.
Когда девочки выпили два стакана чая, они вышли на улицу и пошагали знакомым маршрутом в район аэропорта. По пути то и дело попадались частные дома со шрамами от артиллерийских снарядов, а дорога была поцарапана осколочными минами, будто с неба кто-то плюнул железной слюной.
Чем ближе к супермаркету, тем больше отпечатков войны: всюду брошенные строения, продырявленные дорожные знаки, воронки в асфальте, застрявший металл в побитых заборах, переломанные деревья Но девушек это не удивляло.
Подруги гуляли и спокойно беседовали о кошках, встречающихся на пути. Разговаривали о фильмах, о новом кафе и о том, куда пойти учиться после школы.
На затуманенном горизонте проступило здание нового аэровокзала раскуроченная стальная громадина. Вся в дырках, многочисленных разломах и крупных трещинах.
Сань, вот проход, давай сюда.
Яна легла на бетонную плиту шестиугольной формы. Затем протиснулась под опавшим деревом и, пригибаясь, пошла в сторону магазина.
Иду, иду, сказала Саша, после чего склонилась к рельефному отпечатку железной гусеницы и поползла вслед.
Девочки подкрались к отверстию в разваленной стене и осторожно заглянули внутрь.