Лейтенант блаженствовал.
Я бы тоже, сказал Фима и подписал. Трудно сказать, кто в это мгновенье владел его рукой. И откуда вдруг авторучка?..
Все мы порой оказывались в состоянии настолько подавленной воли, настолько помутнённого разума, что совершали поступки, никак не совместимые с собственным характером, наконец, просто с элементарной логикой. Что движет нами в подобных случаях? Чаще всего страх. Часто усталость, бессилие, безнадежность. Или ошеломительная атака какой-то, более чем ты, сильной личности. Или захватывает тебя дух приключений, эдакий приятный холодок внизу живота: «А что, если попробовать, чёрт возьми!» Но хуже всего, когда за принятием дикого для тебя решения стоит обычное: «А, ерунда, обойдётся»
Но эти рассуждения хороши только для психически здорового человека. Фима же чувствовал, что с ним происходит нечто, независимое от него, неподвластное разуму.
«Что со мной? Это же не лейтенант! Это фантом Никого нет в комнате Никого! Почему я боюсь заорать? Тина Господи, хоть бы она скорей возвратилась»
Лейтенант аккуратно вложил лист в папку, завязал её прежним бантиком, сунул в полевую свою сумку, встал, энергично расправил на себе форму, открыл нагрудный карман кителя, вытащил оттуда приятно пухлый конверт, протянул его Фиме и проворковал:
Через месяц получите визу, а пока купите себе и жене чего-нибудь стоящего. Наши люди не отправляются за рубеж с голым задом. Да, что касается жены, то я вам советую не врать ей, Фима. Ибо, если вы не доверяете жене, то зачем женились-то на ней? Муж и жена одна сатана!
Фима вдруг захотелось заорать, он открыл рот, и из него посыпалось:
Товарищ лейтенант, какая у вас раритетная сумка!
Заметил Вот, говорим о преемственности, традициях и прочем. Говорим?! Болтаем просто! А я пуще всего берегу дедову полевую сумку. Дед с ней всю войну прошёл. А потом отец берёг, он в райкоме партии трудился, без неё на работе не появлялся. А теперь я Настоящая эстафета поколений! Вот как надо жить, Фима.
А мне подумалось, что вы ко мне прямо с поля сраженья
Что я люблю в вашей нации, так это остроумие. Всегда и везде. При любых обстоятельствах.
Особенно, в концлагерях.
Фима, у меня нет времени на серьёзные дискуссии.
Но какая кожа столько всего вынести!
Глубоко копаешь, Фима. Да, делали когда-то вещи. И люди были соответственно этим вещам. Прощай!
И исчез.
«И что я скажу Тине? Господи, что я скажу Тине?! А ничего не скажу. Если ей сказать, то всю оставшуюся мою жалкую жизнь она будет заговорщицки спрашивать Ну как? и оглядываться. Не говорить это же не значит лгать. И потом всего лишь газеты. Какая, на самом деле, ерунда. Мудак ты, мудак! Не уговаривай себя! Будешь пакостить Израилю, как кусачая блоха А вдруг это действительно во имя улучшения двусторонних отношений? Я буду поставлять этим гадам именно нацеленную на это информацию. Вот выход из положения! Давай, давай, Фима, уговори себя! Уговори! А станет сурово пойду в ШАБАК и всё выложу. Это будет поступок! И меня тут же сделают двойным агентом И это конец. Всё, завтра пойду в КГБ отказываться. А к кому идти? К Владимиру Семёновичу Идиот, даже фамилии не узнал! Господи, да что со мной творится?! А не подпиши, навеки остался бы здесь. Один, без друзей, ненавидимый титульной нацией. Нет, нет, может быть, я поступил не так уж глупо Выкручусь Подумать только, не узнать фамилии! Фима, у них фамилий больше, чем у всего населения СССР Но весь ужас в том, что пришли ко мне, именно ко мне! Вот чего я стою Но как эти гады узнали, что я трус? Я же всё делал, как все. Страх это же внутреннее состояние. Или у труса есть что-то в лице, в повадке? А, вспомнил! Когда милиция тащила нас в автобус, я не сопротивлялся, шёл себе под ручку с гебешником, и всё. А остальные вырывались, кричали, им заламывали руки, их пинали, били А в камере? Нет, в камере я вёл себя прилично. Если не считать ту постыдную истерику, когда остался один Господи, а вдруг среди нас уже много таких, как я, подписавших? Фу, легче стало Подпись Да хрен с ней, с подписью! Заявлю в Израиле, что заставили! Шантажировали!»
И в это время вошла жена. И очень довольная, так как ей удалось купить такой кусочек мяса, такие малосольные огурчики, такую сметану!.. И не дорого! Правда, пришлось походить по рынку!..
Ох, Фимка, я тебя сегодня побалую! А с чего ты такой розовый?