Марине П.
Да, я уже стара для плясок и вина,
Раздумье для меня ценнее разговоров.
И, слава Богу, я на свете не одна,
Любовь моя со мной среди чужих просторов.
Здесь нет кисельных рек и пряничных холмов,
Но есть сосновый бор и чистая водица.
Мы сад сажаем здесь, он окружил наш кров
И, как же хорошо под шорох листьев спится!
Но всё вокруг меня какие-то дела
Пытается начать неведомая сила.
От зависти дрожит она, глупа и зла,
Наверное, в дому посуду всю побила.
Ах, нежное дитя, свяжи себе носки,
Свари кому-то щей, не мужу, так соседям,
А то твоя краса поблекнет от тоски
И ты сойдёшь с ума, моею жизнью бредя.
А, может, ты уже свихнулась? Вот беда!
Не знаю, чем помочь, как отогнать построже
Ты только не грызи зубами провода,
От пластика пойдут прыщи по глупой роже.
Ах, милая моя, я так давно живу,
Что мне ясны твои плебейские потуги.
Давай, пошлю тебе я сладкую халву,
А ты станцуешь мне канкан и буги-вуги?
К стране
Глазами вороватого злодея
Ты смотришь на других, моя страна,
А он, от благ невиданных хмелея,
Смеётся, как рогатый сатана.
Он рай своим вассалам обещает,
Он раздаёт награды холуям,
Но, чем живёт страна, он знать не знает,
Зачем ему, ведь главное он сам.
Он мнит себя персоной крови царской,
Корону громоздит себе на плешь,
А ты, страна, под этой пяткой барской
Из пальмового масла яства ешь.
Отсрочки в этот раз тебе не будет,
Не жди поблажек, в рай дороги нет.
Туда святые попадают люди,
А вор тебе не выпишет билет.
Ты вызверилась стаею шакальей,
У всех вокруг ты вызвала испуг,
Мне сознавать позор твой всё печальней,