Неужели великие художники, действительно, демиурги, неужели они действительно равновелики самому Господу Богу?
С другой стороны, должны ли мы допустить, что сам Господь Бог, Великий Демиург[14], создавая своё творенье (художественное творенье?), не подозревал, что, в конце концов, создаст?
Отвечать на подобные вопросы наивно. Не менее наивно отвечать на эти вопросы в связи с романом «Анна Каренина». Тайна из тайн, сколько не приближайся, так и останется неприступной «вещью самой по себе».
Оставим Богу Богово, Художнику Художническое. Рискну только предположить, что тайна романа Л. Толстого, прежде всего, в предельной пластичности образа Анны Карениной.
Именно в Анне кончается искусство и начинает дышать почва и судьба[15].
Именно в Анне, художественный образ перестаёт быть «образом», а становится опытом культуры, который человеку (и мужчине, и женщине) предстоит переживать вновь и вновь.
Именно Анна, как живой человек, разрушает всё косное и догматичное в самом Толстом.
Именно Анна, в конечном итоге, заставит Толстого разрубить гордиев узел его судьбы, и уйти из Ясной Поляны.
И последнее, рискну предположить, что исподволь Анна Каренина формируется как антипод жены Л. Толстого, Софьи Андреевны.
Хотя сам Л. Толстой об этом не подозревает.
Книга Павла Басинского «Бегство из рая»Прочёл не так много книг о жизни и творчестве Льва Толстого. После книги Бориса Шкловского[16] о Толстом в серии «ЖЗЛ»[17], стал читать дневники Толстого, воспоминания его близких. Всё больше занимала семейная жизнь Толстых, обстоятельства ухода старого писателя из Ясной Поляны.
Признаюсь, книга Павла Басинского «Бегство из рая»[18], отодвинула всё, что читал раньше о семейной жизни Толстых.
Во-первых, максимально возможная степень документальности, письма, дневники, воспоминания.
Во-вторых, почти эпически спокойный тон. Понимаешь, бессмысленно искать в подобной истории правых и виноватых. Меняешь ракурс меняется оценка.
В-третьих, воочию увидел яростную схватку мужчины и женщины, мужа и жены, бесконечно близких, бесконечно далёких, схватка «небесного» и «земного», которая не имеет разрешения.
Продолжаю советовать эту книгу не только тем, кто интересуется семейной жизнью Толстых, всем, кто хочет понять подводные рифы семейной жизни.
В конце концов, история брака Льва Николаевича и Софьи Андреевны это история семейной жизни двух порядочных людей, которые хотели прожить счастливо в браке.
И не смогли.
Почему? Что им помешало? Могло ли быть иначе?
Оставляю эти вопросы открытыми, хотя и буду пытаться на них ответить.
Уход Л. Толстого из Ясной Поляны: множество смысловУже говорил, повторю.
Объяснение причин ухода Л. Толстого из Ясной Поляны, во многом, зависит от выбранного ракурса. В одном ракурсе видишь одно, в другом другое. Один ракурс выбираешь, потому что таковы твои профессиональные предпочтения, другой, потому что таков твой личный опыт. И то, что увидишь в этом ракурсе сегодня, ещё не гарантирует, что это же увидишь в таком ракурсе завтра.
А в конечном итоге? «Ясная» горькая ирония по поводу того, что ясности не будет, «Поляна» своеобразная метафора продуваемости со всех сторон, с какой стороны придёшь, туда и попадёшь.
Такая вот «Ясная Поляна», из которой Л. Толстой ушёл на старости лет.
П. Басинский назвал свою книгу «Бегство из рая».
Он и начинает с бегства. Опираясь на документальные свидетельства, воссоздаёт бегство Л. Толстого из Ясной Поляны по дням, по часам, иногда по минутам.
Бегство из места, которое когда-то представлялось Л. Толстому почти раем.
Потом, с той же обстоятельностью, вновь опираясь на документальные свидетельства, описывает, как это начиналось.
Узнавая, как это начиналось, мы не можем забыть, чем это закончилось.
Л. Толстой, после ухода из Ясной Поляны, справлялся о жене, жалел её, осталось даже свидетельство, что узнав о том, что жена бросилась в пруд, плакал навзрыд. Но решения своего менять не собирался, о возвращении не было и речи.
Он не мог не уйти.
Почему?
Оставляю множество причин, не все из которых можно выразить в слове.
Остановлюсь только на двух причинах, которые, на мой взгляд, лежат на поверхности.
Мучительный нравственный вопрос, который лишал его душевного покоя.