Небольшое серое здание филиала университета находится в центре города. Заведение существовало уже пятьдесят лет и видело многое, но в нем самом почти ничего не изменилось.
Каждый год было одно и то же. Летом здание красили, белили, шпаклевали, выкидывали хлам и тут же его сжигали. В общем, наводили марафет к началу учебного года.
Особенно было интересно наблюдать, как суетились все вокруг этого действа. Это напоминало муравейник, который нехотя стал копошиться, разглядывать что-то, убирать, заносить, красить, шпаклевать.
Руководил этим муравейником Иванов Петр Иванович, бывший завхоз, специалист в хозяйстве, проныра и одновременно ученый, кандидат наук, выпустивший пять аспирантов.
Деятельность свою Петр Иванович начал на заводе мастером, потом перешел мастером производственного обучения, много лет был завхозом, а став директором, защитил кандидатскую, как тогда говорили, «по налаженным каналам», стал преподавать, открыл новую специальность и на момент описанных событий был крепко стоящим на ногах хозяйственником и серьезным человеком. Он был для филиала, как генеральный директор заводов для города: ничего не происходило без его разрешения в пределах стен заведения.
2. Репетировал школьный ансамбль под названием «Молодость»
На самом деле все не такое, каким кажется.
Мысли автора
Школа. Последний, одиннадцатый, класс. Мальчики и девочки готовятся перейти во взрослую жизнь. Скоро выпускной.
Среди одноклассников я резко выделялся: очень высокий, худой и нескладный. Я напоминал дерево, которое валится то в одну сторону, то в другую. Изгой, как раз из тех, над которыми в «школьные годы чудесные» любят поиздеваться только лишь за то, что они не такие, как все.
Мои воспоминания о школе практически безрадостные: акты издевательства оставили в душе неизгладимый след.
Я просто ждал, чтобы скорее прошел выпускной и можно было уйти отсюда как можно дальше. Отличник только лишь потому, что «так надо». Я еще много в жизни буду делать вещей по принципу «так надо». Но это будет потом.
Одиннадцатый класс время надежд, время ожиданий чего-то нового, время серьезной учебы. Много всего еще впереди.
Привет!
В класс вошла Татьяна моя соседка по парте, моя первая любовь. Мы с ней любили гулять в парке, смотреть на воду озера, как там колыхались волны.
Таня, дочка священника, очень своеобразная девушка. Все ее поступки были как у всех и не как у всех. Как это у нее получалось? Кто бы знал. Кажется, она и сама не знала, как это у нее выходило.
Привет. Химия первым уроком.
Я вчера учила.
Я тоже.
Я рад был ее видеть каждый день. Она мне нравилась еще с девятого класса.
Началась химия. Уже пожилая учительница Раиса Алексеевна зашла в класс. Сегодня проводилась лабораторная работа. Таня, как всегда, была ко всему готова. Сколько я ее знал, столько она была именно такой отличница, порядочная, скромная.
Никто в классе даже не догадывался, что мы гораздо больше, чем просто сидящие за одной партой школьники. Мы не раз были уже друг у друга в гостях, и не только смотрели телевизор, далеко не только Это был наш большой «школьный секрет».
Мы были вынуждены так поступать. Мы и так были объектом насмешек и не хотели усугублять свое положение, поэтому делали вид, что просто дружим. Оба понимали, что скоро все закончится и за стенами школы ждет другая жизнь.
Закончилась химия, началась перемена. Все разошлись кто куда. Таня сунула мне в руку записку: «Моих сегодня не будет дома. Приходи, если сможешь». Я кивнул.
Прошел день, все уроки закончились. Класс стал расходиться. Мы отправились к выходу.
Тань, я часам к пяти вечера, сказал я уже на улице.
Ладно-ладно, жду, ответила она, улыбаясь.
К пяти вечера я, попутно купив тортик, пришел к ней домой.
Привет, заходи, сказала ее сестра Ольга, открывая дверь и пропуская меня в коридор.
Таня дома?
Дома. А может, я на что-нибудь сгожусь?
Это еще что?! раздался шутливо-строгий голос Татьяны из другой комнаты.
Ладно, я пошутила. Уже ухожу. Воркуйте, голубки!
Ольга была замужем и жила в другой части города.
Я вынул из пакета тортик, Таня достала из шкафа чашки и блюдца.
Был наш обычный вечер влюбленной парочки уже не первый и далеко не последний.