Тут же в ночь на 8 ноября нацисты ответили на акцию Гриншпана резней, получившей впоследствии название «ночь разбитых стекол».[1]3
Толпы фашистов бросились громить синагоги и еврейские кварталы, убивая их обитателей. С того дня каждый, кто хоть как-то выражал антипатию нацистам, сразу же получал ярлык «еврейского прихвостня» и в соответствии с законами рейха считался уголовным преступником со всеми вытекающими отсюда малоприятными последствиями.
РЕНН-ЛЕ-ШАТО
Появление в 1982 году «Священной крови и Грааля» вызвало волну споров во всем западном мире. Обнаружение Генри Линкольном неразгаданных тайн, окружающих крошечную деревушку Ренн-ле-Шато во Франции, открыло возможность существования обширной паутины заговора, уходящего своими корнями в глубь веков, ко времени рождения самого Христа. Мы полагаем, что в связи с этим на всю нашу двухтысячелетнюю историю можно взглянуть теперь совершенно иначе.
Прежде всего первая из тайн окружает местного приходского священника, служившего в деревушке в конце XIX века. Имя ему было Беранже Сонье. В период с 1885 по 1891 год он получал ровно столько, сколько и все остальные приходские священники, и вел довольно скромную жизнь. Долгое время Беранже лелеял мечту восстановить старую деревенскую церковь, стоявшую на древнем фундаменте, возведенном еще в VI веке. Вследствие этого церквушка пришла в полную негодность и каждую минуту грозила развалиться. Заботливый священник собрал с жителей Ренн-ле-Шато необходимую для начала работ сумму и с ревностию взялся за дело. Сначала он исследовал внутреннюю часть фундамента, где обнаружил в одной из полых колонн, поддерживающих алтарь, четыре пергаментных свитка, бережно завернутых и уложенных в деревянную трубку.
На пергаментах были сделаны какие-то странные надписи, внешне похожие на шифровку военного времени. Однако пытливый священник принялся расшифровывать их и через некоторое время преуспел в своем предприятии до такой степени, что начал понимать содержание. Наиболее ясным оказался второй пергамент, где было написано следующее: ДАГОБЕРУ II И СИОНУ ПРИНАДЛЕЖИТ ЭТО СОКРОВИЩЕ, И ВОТ ОН ЛЕЖИТ МЕРТВ. Сонье, хотя и не понимал, что он, собственно, обнаружил, догадывался, что его находка имеет определенную важность, и, подхватив ее, немедленно отправился в Париж. Что случилось в столице, никому не известно, имеются лишь свидетельства, что скромного приходского священника совершенно неожиданно для него самого принимали в самых высоких церковных кругах. А после неожиданной поездки падре в Париж над его находкой начал сгущаться туман таинственности. К примеру, Линкольн говорит, что вскоре у Сонье появились немалые средства. К 1917 году, к концу своей жизни, приходской священник успел потратить неизвестно откуда взявшиеся у него несколько миллионов франков, причем большую часть денег он истратил самым странным образом. Церковь была восстановлена, но весьма необычно. Над входом в нее появилась загадочная надпись: «TERRIBLIIS EST LOCUS ISTE» («СТРАШНО МЕСТО СИЕ»). На стенах церкви появились фрески, совершенно отличные от принятых по канону. Более того, сюжеты их разительно отличались от библейских. Например, в девятой сцене Страстей Христовых[1]4 , повествующей о положении Христа во гроб, все действо происходит на фоне полной луны.
Какую информацию несет нам эта картина? Согласно Библии, погребение Христа свершалось днем. Почему же Сонье распорядился изобразить его ночью? Ошибся во времени? А что, собственно, изображено на церковной фреске? Погребение тела Христа или вынос его из гробницы?
Жизнь Сонье приобретала все большую и большую таинственность. Вскоре он вошел в высшие слои парижского общества — факт, который можно считать по меньшей мере странным.