Темаожидания мессии (пророка)(«я путешествую из города в город»;гл. 2). В религиозно-мифологических представлениях иудаизма и христианства Мессия это посредник между богом и людьми, это идеальный царь эсхатологических времён, провиденциальный устроитель вечных судеб «народа божьего». Роль мессии ввести человечество в Мессианскую эру эру добра, милосердия, любви и гармонии (мессия в греч. транскрипции Μεσσίας от евр. mâðĭjah, арам. Mĕðîjha «помазанник», что в переводе на греческий Христос (Χριστος).
Человечество постоянно живет в ожидании возвещания новой истины и в ожидании пришествия мессии (по старозаветному преданию) и второго пришествия (по новозаветному преданию), которое Достоевский делает сюжетом своей вставной поэмы о Великом инквизиторе в романе «Братья Карамазовы». Михаил Булгаков подхватывает у Достоевского как саму идею вставного романа, так и идею «второго пришествия», вместе с тем, как сюжета своего романа «Мастер и Маргарита».
Христос (мессия) как Посланник Божий явился на землю с целью искупления человеческих грехов, заполнивших землю. Но он придет (еще только раз в этот мир) в окончательные времена, чтобы изменить неправедную историю, победить зло и свершить Суд над живыми и мертвыми. «О дне же сем и часе не знает даже и сын, токмо лишь отец мой небесный», изрек он сам <Христос>, будучи еще на земле <в облике человеческом>». «Пятнадцать веков уже минуло тому, как он дал обетование прийти во царствии своем. <>. Но человечество ждет его с прежнею верой и с прежним умилением», напоминает Иван Карамазов Алеше об идее второго пришествия, предваряя свой рассказ о написанной им в молодости легенде о Великом инквизиторе (Кн. 5:V).
Основываясь все на тех же эсхатологических представлениях иудаизма и христианства, что и Достоевский, Булгаков подхватывает этот мотив «явления <Христа> в мир» и вводит его в свой роман (также используя прием вставной легенды), но роман Булгакова описывает не только приход в мир мессии Иешуа, бродячего философа (которого мы знаем по евангелию как Христа), но и «явление в мир» вечного антагониста Христа дьявола, о явлении которого в мир повествуют многочисленные народные апокрифы, представляющие дьявола «обезьяной Бога», ревностно оспаривающего у Христа право суда над людьми.
Иван Карамазов у Достоевского замечает, что дьявол при этом «не дремлет». Пока народы находятся в ожидании, он вводит людей в томление, которое сменяется у них сомнением: «Но дьявол не дремлет, и в человечестве началось уже сомнение в правдивости этих чудес <Христа> («Братья Карамазовы», Кн. 5:V).
Сама сентенция Достоевского «дьявол не дремлет» явно пушкинская, она звучит еще в «Гавриилиаде»: «Но старый враг, не дремлет Сатана. /Задумал он. А то, что дьявол «задумал» на самом деле, придя в мир людей, реализует не только Пушкин в «Гавриилиаде», но и Булгаков своими фантазиями в «Мастере и Маргарите».
«Увидеть вздумал мир земной» это также пушкинская идея о путешествии души усопшего поэта Фонвизина из Преисподней в российский город Петербург, реализованная им в «Тени Фонвизина» (1815) в жанре менипповой сатиры:
«Позволь на время удалиться»,
Владыке ада молвил он <Фонвизин>
А. С. Пушкин. «Тень Фонвизина» (1815)Когда Булгаков в «Мастере и Маргарите» рисует современную ему Москву, фантазии его в отношении идеи «второго пришествия» разворачиваются самым неожиданным образом. Победить зло и свершить «суд над живыми и мертвыми» вместо ожидаемого веками Христа является у него сам Дьявол (Антихрист, что в переводе с греческого, собственно, и означает «вместо Христа»).
Самое первое пребывание Мессии на земле мы видим у Булгакова во вставном романе (в романе о Понтии Пилате, созданном Мастером). Таким образом, в одной параллели романа «ершалаимских» главах речь идет о первом пришествии Христа (этот мессия, которого они вдруг стали ожидать в этом году!»; гл. 25), а в другой параллели «московских» главах, тщательно зашифровывая, Булгаков повествует о второмпришествии, но только не Христа, а Дьявола-Антихриста, делая его «явление» сюжетом всего своего романа «Мастер и Маргарита». Булгаковская Москва и одновременно вселенский Иерусалим-Ершалаим (священный и «ненавидимый прокуратором город») становятся в «Мастере и Маргарите» местом вселенской мистериальной драмы.