Николай Фомич, сдернув шляпу, вдруг резко согнулся, ужом скользнул под костлявый шлагбаум и ринулся прочь.
Старуха убавила громкость и сменила набор своих пожеланий:
Чтоб подавиться тебе, окаянному, чтоб торт твой стал глиной, бормотала она себе под нос и усердно крестилась.
Лишь через несколько метров старик немного опомнился и распрямил спину. Надвинув на лысину пролетарскую шляпу, он покосился на раскрашенный короб: «Какой же ты провокатор, однако!»
А торт продолжал конструировать козни. Николай Фомич еще не успел окончательно прийти в нормальное состояние, как подвергся новому нападению: его частоколом окружили цыгане. Откуда они вдруг появились, он так и не понял. Молодые заклянчили у него «хоть копеечку», а старшая, колыхая серьгами и ребенком, изъявила готовность поведать о прошлом, настоящем и будущем «такому красавцу мужчине».
Положи денег сколько не жалко, всю правду тебе расскажу. Давай, если хочешь
Давать-то мне нечего, в раздражении прервал ее Хромоножкин. Нет у меня ничего, кроме этого торта! Позвольте пройти!..
Цыганки не расступались.
Не скупись, яхонтовый, не унималась главенствующая. Все, что было, что будет узнаешь
Если ты такая всезнающая, Николай Фомич ухмыльнулся нервозно, то должна же ты знать, что нет сейчас у меня ни копейки! Ну нет у меня ни гроша! вскричал он сорвавшимся голосом и стал выворачивать карманы, один за другим, даже нагрудный у пиджака. Вот смотрите: все пусто!
Цыганки отвязались только тогда, когда он потряс и носовым платком перед ними. Они так же внезапно исчезли, но их оскорбительные насмешки еще долго звучали в ушах ошеломленного старичка. «Почему происходит такое?! Почему я вдруг оказался в центре внимания?.. Неужели действительно торт?!»
Николай Фомич повертел головой. Народу на улице было немало, но с тортом он никого не увидел. Не то, чтобы с таким огромным и красочным, вообще ни с каким! Несли сумки, кошелки, сетки с картошкой, кто-то потел под мешком с тяжелой поклажей, но никого, чтобы с тортом! «Где торты?.. Возможно, их возят в машинах?..» В памяти всплыл один случай. Однажды они принимали известного профсоюзного лидера, и во время застолья высокий гость пошутил, поднимая коньяк: «Рабоче-крестьянский напиток, который они потребляют через лучших своих представителей!» Тогда действительно было так: для народных масс коньяк был непозволительной роскошью, и они налегали больше на водку. «А что же теперь? Торт тоже только для представителей?! И тоже для лучших? Для тех, кто катается в иномарках?»
От размышлений над этой гипотезой его оторвал громкий крик: «Мужчина! Мужчина!.. Подождите минуточку!» Кричали с другой стороны переулка. Хромоножкин увидел, что к нему торопится незнакомая женщина. Приблизившись, она понизила голос:
Я извиняюсь, конечно. Не могли бы вы мне одолжить три рубля на маршрутку: я приехала в гости, а обратно уехать мне не на что.
Николай Фомич круто повернулся спиной и бросил сердито через плечо:
Нет, не могу! Тоже меня извините
Он стал удаляться от смутившейся женщины ускоренной поступью с устремленным под ноги почти затравленным взглядом. Он был готов перейти на трусцу, чтобы только скорее укрыться в спасительных стенах от столь избирательного внимания к себе. В том, что причиной такого внимания была его ноша, он был теперь абсолютно уверен.
Дома, за накрытым столом Николай Фомич, еще не остывший от сильных эмоций, глубокомысленно рассуждал:
Ученые по одной только капле воды способны дать характеристику всему водоему, изрек он, поведав в подробностях о своем путешествии в кондитерский магазин. У нас тоже есть своя капля, и есть над чем поразмыслить
Хромоножкин не сомневался, что ему по силам подобные выкладки: он имел недюжинный опыт в оценки жизненных фактов с позиций марксистской науки. До ухода на пенсию он много лет работал мастером на судостроительной верфи и одновременно был секретарем крупной цеховой партийной организации. Он считался хорошим парторгом. Секретарь райкома как-то сказал про него директору верфи: «Хромоножкин у тебя молодец: и мыслит масштабно, и языком владеет умело. Люди идут к нему с разными мнениями, а уходят с одним с его мнением, то бишь с нашим, с партийным Забрал бы его от тебя, если бы не его возраст»
Итак, Николай Фомич захватил в свои руки тему застольного разговора, что мы видим сегодня?.. Народ обездолен, ограблен, унижен. Бедная, серая, безликая масса Его таким сделали за последние годы. Он стал подобен ребенку, попавшему в лапы бандиту-опекуну!.. Наследство его расхищается, проматывается, опекун купается в роскоши, а ребенка забывают порой накормить!.. Не в интересах бандита ни учить его, ни лечить пусть растет себе больным полудурком: после спросить не сумеет!.. И ребенок живет как придется: попрошайничает, продает последние вещи, если их еще не успел присвоить бандит, и уродует опекунские иномарки. На большее его не хватает, и бандит надеется, что и не хватит