Если б не победили, то в сказках бы Кащей сам всех съедал...
- Деточка, ты уже Дюма начала? - изумленно спросила Настю Дороти.
- Ну, Миша-то нам читает... каждый день! - Настя согрела голос максимумом восторженных нот, какие смогла выдать, чтобы помириться с домашними.
А Света все искала подходящую паузу, чтобы вставить слова Льва Израилевича: да, плохих людей, может, больше на земле, но жизнь идет вперед благодаря хорошим. Кстати, почему его сегодня нет? А раз нет, то пора бы и остальным по домам - она демонстративно раздала детям градусники, и тут в дверь позвонили. Но это не Лев. Это Лю с сыновьями. А у нас грипп! А у нас тоже, ответила Лю. И с гриппом, значит, она пошла к Ивановым, возмутился про себя Миша, но Света взглядом сказала ему, что нужно все вытерпеть.
- А то сказки будут плохо заканчиваться - победой Кащея, - прошептала она.
- Чашек не хватает!
- Сейчас... Миша мне на юбилей свадьбы подарил пару. - И Света достала завернутые в целлофан с бантиком чашки, при развертывании одна распалась на части - была разбита, но искусно скреплена целлофаном.
- Да разве можно в нашем государстве покупать что-нибудь в целлофане! - завелась Лю. - Мой благоверный цветы мне взял завернутыми... и что! Все сломанные оказались.
Тихим ангелом пролетел образ родины.
- Ладно, к счастью, - решительно всех успокоила Света. - Не будем много об этом... Как говорил мой дед, если бы ничего на свете не билось, не ломалось, то для кого заводы бы работали...
- Праведница ты наша! - Шерстяной свитер Миши пришелся Свете на щеку.
- Брат, достань там из сумки две бутылки водки, - сказала Лю закуривая.
Из детской доносилось: "Дура", "А вы осеннее каннибальство вообще", "Скелет", "Фиг его знает!".
- Что это еще за "осеннее каннибальство" такое? - спросила Лю.
- Альбом Дали купили - будешь смотреть? - Из последних сил Света старалась быть любезной с гостьей.
- Ну, поплачете вы, давая детям такие образцы! - усмехнулась Лю.
Света заметалась внутри себя в поисках положительных качеств Лю: не жадная, красивая, с юмором... А главное, что через этот крепкий узелок прошла нить ее, Светиной, судьбы - она через нее с Мишей познакомилась, нужно все вынести. И шарики под потолком своим шамански-мудрым покачиванием из стороны в сторону словно подтверждали это. Прилетел самолетик из детской - опять в чай!
Уже плачут
- Света, хватит! - Миша не находил слов для жены.
- Склеить Дали! Зная, что это для меня очень дорогая книга, да она и в самом деле двести рублей стоит! Нет, не могу... Мы должны сдать ее в детдом, сил больше нет! О мамочка, ты же говорила мне... Боже мой... Все мне говорили... Тетя Паня! Писатель К-ов, Лю, наконец.
- Ну, она же робко так склеила. - Миша размочил край альбома и разрезал страницы. - Репродукции не пострадали!
- И не сознается! Значит, так и жить - ожидая, что испортит нам завтра-послезавтра? Я не хочу так жить. Мама говорила, все мне это предсказывали, а я... Глаза выпучила и свое: другая среда, другая среда все исправит...
Миша сдался: в конце концов, ему тоже все это... Осеннее каннибальство...
- Главное, Настя говорит: последней смотрела альбом Лю. Вечно она оговаривает людей! Насте пока про детдом ни-ни...
- Наконец-то! Давно бы так! - обрадовалась Инна Константиновна, прочтя заявление Ивановых о детдоме. - Я вам всегда говорила, а вы талант, талант! Вот и вся ее любовь к искусству: искусство склеила.
Видеть ликующую Инну Константиновну было тяжело, но Света в озлоблении уже потеряла свою функцию приращения.
- Пока Насте ничего не говорите, а то она вам все альбомы заклеит. Инна Константиновна клацнула своей белоснежной вставной челюстью.
- Она... Настя... не очень виновата, ведь кто недополучил в детстве любви... У меня отец из детдома, я знаю. Но у нас просто силы кончились, пыталась что-то доброе про Настю сказать Света.