Но ведь то, что под кроватью у Антона - огрызки эти, бумажки, не является сутью нашего сына! Если уж так... Сознание и подсознание... Да, Антон? Ты же аккуратист?!
Инну Константиновну они встретили сразу, как вышли из дома. Как в романе.
- О, вы ко мне, в районо? Да? Надумали? - обрадовалась она.
- Нет-нет, мы на вокзал... встречать.
- А то смотрите: ловите момент! Моменто мори, как говорится.
- Цвета, а бабушку как зовут? Александра Филипповна? Ну... мне не запомнить.
Миша сказал: все очень просто! Отца Александра Македонского звали Филипп. Вот и запомни: Александра Филипповна.
Но Настя вспомнила, как Миша им недавно читал рассказ "Филиппок". Так легко сразу запомнилось!
- Папа, а почему твои... бабушка и дедушка мои... тебя заставляли воровать это зерно? А не сами... - сдавленным голосом спросил Антон видимо, его очень взволновали подробности из детства отца.
Миша не успел ничего ответить, а Настя уже все объяснила: понятно же, взрослых поймают - в тюрьму сразу. А детей... нет.
Очень бабушку свою,
Маму мамину, люблю!
У нее морщинок много,
А на лбу седая прядь.
Очень хочется потрогать,
А потом поцеловать!
такими стихами, выученными как-то в детском саду, Антон встретил бабушку с поезда.
И Александра Филипповна сразу взяла его за руку. Седела она в самом деле красиво - прядями. И гордилась своей моложавостью.
- Дочь, ты чего это горбишься-то? Ну-ка... спинку прямо! - твердым голосом заявила Александра Филипповна Свете. - Не позорь меня на всю Пермь.
- Бабушка! - отвлек Антон всех от скандала. - А я написал письмо в газету: "У вас там работают идиоты, которые считают пауков насекомыми. Но пауки не относятся к насекомым, они же паукообразные".
Настя в это время то подбегала к Александре Филипповне сбоку, то отбегала, то снова подбегала, опять уходила в сторону, после с другого боку подходила. Сумеет ли она нарисовать бабушку так, чтоб та оценила и полюбила? Света сомневалась.
- Бабушка, а я провожу эксперимент по воздействию времени! расхвасталась Сонечка. - Да. Фольгу золотую положила в первый день нового года. В свой ящик стола. И посмотрим, долежит ли она до следующего нового года. Это эксперимент!
Только Миша внес в квартиру две огромных сумки тещи, как сразу же свалился на диван и закрыл глаза. Спина опять отнялась. Александра Филипповна покачала головой, оглядывая тесноту комнат Ивановых. Вот, сказала она с укором, ухаживал за Светиком Валера Киселев в одиннадцатом классе, помнишь, он теперь деловой стал, в завкоме работает, у него квартира из четырех комнат... Мать уязвляла дочь самым уязвляющим уязвлением.
- А мы сами себе господа, - вяло отругивалась Света, ставя разогревать борщ. - Надо "скорую" Мише вызвать, ты за борщом-то посмотри сама, мама.
- Оспода! Вы себе оспода! Конечно... Что это за девочка с вами? Неужели взяли? Надо же! Чужая и свои, какое сравнение - как половик и ковер.
- Мама! Ты лучше уезжай сразу обратно, чем нам жизнь ломать, сказала Света и отправилась за "скорой".
Александра Филипповна раздавала детям гостинцы, загадывая загадки:
- Сколько горошин входит в стакан?
- Я знаю: горошины ногами не ходят! - закричала Настя и получила свою шоколадку.
Вдруг Александра Филипповна посмотрела на часы и бросилась к телевизору. Шла какая-то очередная серия французского детектива. Александра Филипповна сидела перед экраном так напряженно, словно ждала: сейчас ей покажут что-то самое важное, главное для ее счастья. Герой фильма жил в роскоши (по советским понятиям), хотя в советских газетах все писали о нищих на улицах Парижа. Но Александра Филипповна с огромным доверием смотрела на все. Энергии в главном герое было столько, что она просачивалась сквозь экран.