Я живу напротив Павелецкой Плазы и у меня дома есть чудесный чай из ароматных трав.
Они уже никуда не шли, а просто стояли посреди улицы, Катя с букетом свежей сирени, а Майя в распахнутом легком плаще, сунув руки в просторные карманы. Впереди виднелась Павелецкая Плаза, в которой Катя пыталась найти работу два дня назад. Она думала о том, что дома у нее остались на столе разбросанные книги и скоро Аня поднимется домой на обед, как всегда позвонив в колокольчик.
Девушка поднесла сирень к лицу и вдохнула аромат.
Так где вы живете? спросила она.
Там, махнула рукой Майя. Пойдем.
Они прошли мимо «Пятерочки», Майя что-то говорила и Катя кивала головой, не слушая. Она думала об опасности, которая щекотала ей нервы, о том, что сейчас скажет, что ей надо купить чего-то к чаю, а в магазине передумает. Аня часто говорила ей, что она наивная и людям не стоит доверять сразу.
К их ногам выскочил йоркширский терьер и залаял, и тогда Катя подалась вперед к магазину, думая, что все же это была дурацкая идея идти домой к странной незнакомке. Но Майя, ухватив ее за рукав потянула к себе, легко махнув собачке. Та отскочила в сторону, увидала свою хозяйку и вмиг замолчала.
Они подошли к дому, который Катя часто видела, проходила ни раз его, спеша по делам. И когда Майя уже открывала ключом увесистую дверь из коричневого дерматина, ощутила некое раздражение, что этот дом всегда стоял тут, и она так хорошо его знает.
Я тоже снимаю квартиру, сказала Майя. Мой муж платит за нее, а сам ездит по городам.
Катя снова рассмеялась, на этот раз испуганным смехом. Затем она придала своему лицу невозмутимость, вспомнив что она Кэт, а значит ей все равно.
Мой муж демон, сказала Майя. Когда-нибудь я его отравлю.
Ладно, сказала Катя и махнула рукой, будто отмахнулась от чего-то страшного.
В квартире пахло индийскими благовониями, стоял широкий диван, а шторы на окнах были с изображениями танцующих людей в странных одеяниях.
Майя зажгла свечи и поставила в вазу сирень.
У вас странная обстановка, сказала Катя.
Присаживайся. Я принесу чай.
Она ушла на кухню, а Катя опустилась на мягкий диван. Она осмотрела комнату и ее вдруг пронзила странная тоска. Вот так просто взять и жить, и не бояться в этом мире ничего, наслаждаться каждым мгновением и не думать о завтрашнем дне, не погружаться в прошлое. Быть просто здесь и сейчас.
Майя принесла на подносе чай в двух одинаковых чашках синего цвета.
Это успокаивающие травы, сказала она поднося чашку к губам. Расслабляет.
Какие травы?
Успокоительные. Сначала тебе покажется, что чай не вкусный, это потому что нет сахара, но потом ты будешь всегда его пить.
Катя осторожно поднесла чашку к губам и отпила глоток. Чай показался ей горьким.
Когда девушка отпила пол чашки, она почувствовала, что ее нервы успокоились. Майя положила ей ладонь на грудь и сказала:
Твое сердце все еще дрожит, чего ты так боишься, Кэт?
Ничего, выдохнула девушка.
Не надо меня бояться, я просто хочу подарить тебе немного любви. Ты ведь никогда никого не любила и от этого у тебя такая пустота внутри?
Мне надо идти произнесла Катя и встала.
Почему?
Потому что
Катя надеялась, что что-то придумается, но в голове ничего не появлялось. А воздух наполнялся ароматами странных трав и запахом сирени.
Послушайте, сказала наконец Катя, и голос ее задрожал. Я
Все хорошо, Кэт, произнесла Майя и подала ей кружку с чаем. Не тревожься, это любовь, просто она так проявляется.
Катя выпила чай и поставила кружку, села и поняла, что что-то уже случилось с ней, просто она еще не может это осознать. Она перешла некую черту, но принять это отказывается, потому что это не укладывается в ее голове.
И когда руки Майи расстёгивали ее блузку, она не двигалась, считая бесполезностью любые действия.
Божественно! прошептала Майя.
Голова Кати пошла кругом, она испытывала радостное волнение, видя, как ее блузка и майка падают на пол. Она словно превратилась в невесомость и наблюдала со стороны, как обнажают ее тело. Оно ей больше не принадлежало, как обрезанные волосы, которые навсегда утратили свою жизнь, попав под ножницы. А между тем ловкие утонченные пальцы уже расстегивали ее джинсы, и наконец дошли и до белья. Катя разрывалась между желанием остановить эти действия и невесомым парением души.