Посмотри, как блестят, орал Боуи, бриллиантовые собаки
Дэвид, помолчи, дружелюбно посоветовал ему Фредди.
Послушай, как свистят, вопил Боуи. бриллиантовые собаки
Заткнись, я сказал! рассердился Фредди, ощетинив усы.
Как люблю я вас, не сдавался Боуи, мои песики
Фредди сбегал в студию, выудил из сумки Джона положенную туда заботливой бабушкой баночку вишневого компота, открыл ее об стол, вытащил из ботинка огромную ложку и опять выскочил на балкон. Тем временем Боуи, обрадованный тем, что ему никто не мешает, вновь закричал во весь голос. Фредди опять взгромоздился на перила и принялся пить компот и есть вишни, обстреливая косточками несчастного Боуи. Тот, наконец, оборвал собачьи песни и ощутил чье-то незримое присутствие. Которое вскоре стало зримым и весьма даже ощутимым. Подняв голову, Боуи увидел весело топорщащиеся усы и трассирующие косточки.
Слезай, тритон, спокойно потребовал Боуи.
Фредди оскорбился.
А ты шпорцевая лягушка! заорал он.
Пипа!
Сцинк!
Рогатая лягушка!
Синий хамелеон!
Плюющаяся кобра!
Мамба!
Змея-яйцеед!
Зеленая випера!
Квакша!
Геккон!
Волосатая лягушка!
Черношеий лебедь!
Бананоед!
Сова Вудфорта!
Птица-носорог!
Плешивая сорока!
Бородатая ржанка!
Пегая ворона!
Лопастый чибис!
Белолицая сплюшка!
Обезьяна-ревун!
Виверра!
Шиншилла!
Скунс вонючий!
А ты потто!
Это что?
Он приносит несчастье, и потому безжалостно подавляется туземцами!
Тогда ты оцелот!
Носуха-коати!
Мандрил!
Мангуста!
Мартышка-гусар!
Кистехвостый дикобраз!
Галаго!
Броненосец Потемкина!
Азиатская макака!
Гиббон!
Павиан!
Бабуин!
Ага! Вот ты и просчитался! возликовал Боуи. Павиан и бабуин одно и то же!
Вот ты и есть один и тот же павиан-бабуин! отрезал Фредди.
Боуи от такого нахальства побагровел, отшвырнул гитару, вытащил из-за пазухи дубину и, держа ее в зубах, пополз по водосточной трубе. Вот чего Фредди не учел лазания Боуи по трубам. Он думал, что все Боуи только на крышах кричать умеют и рыбу воровать. С перепугу ему на ум пришли строчки стихотворения одного русского поэта, которое ему часто доводилось слышать от не в меру строгого папы. С криком: «Раззудись, плечо! Размахнись, рука!» он метнул банку с компотом в лезущего Боуи. Тот, как заправский акробат, поймал ее на лету, устроился поудобнее и принялся поедать вишни, дав тем самым Фредди фору на обдумывание спасения.
Но Фредди ничего обдумывать не стал. Планы спасения в таких случаях появлялись сами собой. Фредди (в который уже раз) побежал в студию, где его друзья, вернувшиеся с обеда, распаковывали инструменты, схватил в охапку Брайана и выволок на балкон. Боуи же тем временем развлекался. Допив компот и проглотив вишни прямо с косточками, он стал жонглировать банкой, подержал ее немного на носу, как морской лев, а затем с наслаждением съел. И полез наверх. Фредди раззудил свои хилые плечи и метнул в Боуи Брайаном. И, к сожалению, промахнулся. Джон с Роджером задрожали. Судя по звуку, Брайан упал на тротуар в позе зародыша, прижимая к груди гитару.
Боуи продолжал уверенно ползти по трубе. Фредди заметался по балкону, а затем отдал Боуи на съедение Роджера. Дэвид его есть не стал от Роджеров обычно бывает несварение и бляшки в сосудах а просто кинул вниз, до кучи. Джон, не дожидаясь, пока его выкинут, выбросил Фредди сам и от полноты чувств схватил бас-гитару и заиграл на ней маршбатяк (маршбатяк (джоновск.) вовсе не маршевый батальон, а нечто музыкальное, задорное, свежее, от чего ноги сами дрыгаются).
Внизу, на мостовой, имела место быть восхитительная куча-мала. Фредди, которому за многие месяцы утомительной работы выпала возможность всласть побеситься, блаженствовал вовсю. Он запутал руки-ноги лежащих приятелей так, что сам черт не разберет. В самом низу кучи, на асфальте, лежал Боуи, на котором громоздилось два центнера беспрерывно шевелящегося и хихикающего человеческого мяса, и жалобно всхлипывал:
Как под прессом! Как под прессом!
После происшедшей затем дележки рук и ног (которую подглядел сэр Уильям Самуэль Харрис в исполнении Ширвиндта с трубкой в зубах и привнес в фильм «Трое в лодке»), все поднялись и со стонами-вздохами отправились в студию, где и увидели Джона, который расхаживал, раскачивался и время от времени слюнил пальцы.