Какое родство? встрепенулась Ираида, мы же и так родные сестры! Там же есть копии свидетельств о браке, из которых видно, что у нас одинаковые девичьи фамилии!
Это неважно, инспекторша скривила недовольную мину, может вы однофамильцы, или еще кто, откуда я знаю. У меня должен быть документ, заверенный гербовой печатью и удостоверяющий, что у вас обоих имеется хотя бы один общий родитель.
Но это же и так ясно, воскликнула Ираида, общий родитель у нас имеется, ведь мы же обе Селевёстровны по отцу и фамилии у нас одинаковые. Вы только посмотрите, как мы с ней похожи, Ираида придвинулась к сестре
Не буду я на вас смотреть инспекторша с каким-то раздраженным облегчением захлопнула папку с нашим делом, Я что вам, физиономист что ли? Как дети малые, ей Богу! Раз документов, подтверждающих родство у вас нет, то только через Народный суд. Он пусть вас и рассматривает. Если суд решит, что вы сестры другое дело. Придется, правда, заново получить все справочки срок действия у них всего один месяц, и с решением суда снова ко мне. Позовите там следующего по очереди, завершила она, окончательно потеряв к нам всяческий интерес.
Да, скажу я вам от ударов судьбы, конечно, не застрахован никто, но когда вот так, вдруг, в последний момент, среди ясного неба это круто. Я вывел рыдающих сестер из кабинета, сам до конца еще не сознавая всю безысходность случившегося.
Напился в тот вечер страшно. Причем, в тоскливом одиночестве, что со мной раньше практически никогда не случалось. Да, и было с чего. Все мои планы рушились. Я уже привык к этой маленькой квартирке. Более того, она мне очень нравилась. Почти квадратная комнатка с нишей для кровати, рядом с нишей дверь, напротив большое окно. Маленькая кухонька метра два квадратных, но тоже с окном. Совмещенный санузел с сидячей ванной, и даже маленькая прихожая с вешалкой. Красота! Я даже уже перевез туда кое-что из мебели диван, два кресла, книжные полки.
А на работе в подвале у меня уже завершалось строительство сложнейшего агрегата, который придумал Сережа Чермашанцев и сам же обозвал его «сексодромом». Это веселое название всем понравилось, прижилось тут же и уже навсегда.
Это было гениальное изобретение. Правда, идея была не моя Сережина. Эдакий трансформер, который в «обеденном» положении представлял собой два диванчика со спинками, установленными напротив друг друга, как в купейном вагоне, а между ними раскладной узкий столик, за который можно было посадить аж семь человек по трое с двух сторон на этих диванчиках и один на стуле в торце стола.
Но главный секрет этого сооружения был в том, что буквально за считанные секунды этот стол можно было убрать в днище некоего подобия матраца, который в «обеденном» положении стоял стоймя прикрепленный к стене в виде большого плоского настенного шкафа. Спрятав стол в этот шкаф, и опустив все это вместе вниз, можно было получить огромную уютную койку, занимавшую все пространство моей «спальной» ниши. Все остальные 8 кв. метров этой 11-ти метровой комнаты оставались бы свободными, и там между возлияниями гости могли бы свободно вальсировать. Такая была задумка. Сохранилась даже план-схема будущего обустройства этой квартирки:
ЕНИСЕЙСКАЯ ул. д. 17, КВАРТИРА 327 (без бочки)
И вот на тебе! Все рухнуло. «Только через суд». Да это же может растянуться на многие месяцы, да еще с неизвестным результатом. И надо же было именно мне так вляпаться с этими Селевёрстровнами, тьфу ты черт! И не выговоришь даже!
Вот с такими грустными мыслями я и забылся тяжелым сном в тот злосчастный вечер. Всю ночь меня мучили кошмары. То подо мной обрушивался и как поломавшийся в воздухе дельтаплан, летел в бездну этот мой еще не законченный сексодром, то я заполнял и все никак не мог заполнить какие-то бесконечные анкеты, а потом делал из них выписки, и эти выписки нужно было согласовывать в бесчисленных кабинетах и заверять множеством подписей и печатей
Проснулся я поздно с больной головой и неприятным привкусом во рту, но, как ни странно, с каким-то смутным предвкушением чего-то приятного и радостного, что вот-вот должно было произойти. Это уж было полное внутреннее издевательство, потому что я тут же во всех подробностях вспомнил так удачно начавшийся, и так безнадежно закончившийся вчерашний день.