К описываемому моменту, я, применив эту, разработанную мною, теорию на практике, и подтвердив тем самым, что именно она практика и является критерием истины, как раз этой заветной вершины и достиг.
Из банального рук. группы, штатное расписание которой было очень скромным, ибо состояло всего из одного человека меня самого, я превратился в высокооплачиваемого зав. сектором, а, будучи уже и кандидатом наук, сам собою в этом секторе теперь и заведовал.
Хорошо ли быть генералом?
Вымирают динозавры
Умирают старики
Дольше всех живут кентавры
И бессмертны дураки!!!
А произошла эта метаморфоза как-то сама собой, весной 80-го. Вот уж действительно главное правильно поставить перед собой жизненную задачу и не дергаться, а оно и само тебя на ее решение вдруг как-то и выведет. Причем даже не так как ты сам ожидаешь, а как-то неожиданно по-своему. Так и здесь получилось.
Нас всех тогда заставили заполнять какие-то немыслимо крутые анкеты. Не на двух листках, как обычно. Нет! Это было, как говорят в Одессе чего-то особенного. Тонкие, но большие в печатный лист сброшюрованные тетрадки на серой бумаге в несколько страниц. И называлось все это почему-то «Выездное дело».
Ответив на десятки поставленных там, совершенно идиотских вопросов, нужно было, как говориться, «взять на карандаш» всех своих родственников. Всех до седьмого колена! Ну, не до седьмого, конечно. Но до третьего или даже до четвертого это точно! Бабушки, прабабушки, шурины и девери Их дети и жены. Настоящие жены и бывшие жены. И девичьи фамилии и тех, и других. Кошмар! Кто, где и когда родился. Кто, где захоронен. Участвовал, не участвовал. Был, не был. Состоял, не состоял. Привлекался, не привлекался. И черт его знает, чего там еще не было!
Неделю или больше с этим проковырялись. Ездили в Купавну, где находилось головное здание нашего института, консультировались в первом отделе, а потом переписывали все заново. И так несколько раз. Поди знай каково было социальное положение мужа сестры твоего отца, родом откуда-то, из-под Харькова, которого никто и в глаза то не видел. Был ли он интернирован или в плену, или за границей, или под судом и следствием, или у черта на Куличках! Крыша от этого поехать может. Но, тем не менее, как-то заполнили и сдали.
А потом все затихло. На несколько месяцев. Уже все и забыли об этом. И тут, вдруг Когда же это было? А было это уже в конце лета, вернее, уже осенью прошлого года, когда мы с Натальей как раз напрочь разругались и, как тогда казалось, расстались навсегда. Прибывал я по этому поводу в тоске и печали. Полностью ушел в работу и только ею и занимался.
Вдруг всех нас вызывают к директору. В его московский кабинет. Кто-то еще там с ним был. Толи гэбешники какие-то, то ли военные, то ли из первого отдела. Собрали всех, человек, наверное, десять двенадцать. От нашей лаборатории только мы с Володей Рымарчуком. Мы тогда с ним все время вместе были, как шерочка с машерочкой. Жора наш завлаб, почему-то тогда с нами не поехал, хотя с анкетами мучился, как и все.
Собрали нас и начали накачивать, что, де предстоит супер секретная командировка, что никому ни слова, что, если будут спрашивать, где были, отвечать, что, в каком-то городе, например, в Омске, на каком-то калошном заводе. А еще лучше говорить, как в том анекдоте «не помню где, не помню когда, не помню с кем, но шарман, шарман» Короче, что кому в голову придет, то и отвечать.
На вопросы о том, когда и куда поедем, на какой срок, и что с собой брать из оборудования, т.е., придется ли там, что-то мерить, или какие-то эксперименты ставить было нашим директором армянином и хорошим человеком сказано так:
Ребята, дорогие мои, очень вас всех прошу. Никому ни слова. Я сам ничего нэ знаю. Отнеситэсь к этому дэлу сэрьезно. Это я вас лично прошу. С понедельника всэм дома сидэть никуда нэ выходить. В любой момэнт звонка ждать. День ждать, два ждать, недэлю ждать. Сколько надо столько и ждать. И все! И никаких вопросов. Вы поняли мэня, что я сказал?
Все закивали головами, как китайские болванчики.