Повисла неожиданная пауза. Хотя кого ещё можно было ожидать в поезде, который только-только отошёл от вокзального перрона?
Ба! Знакомые всё лица! первым нашёлся Марельских. Вот ведь судьба снова в пути и снова вместе!
Если с другом вышел в путь, веселе-е-ей да-а-а-ро-га! пропел, подмигивая оторопевшему проводнику как старому знакомому, интеллектуал Лавочкин.
Это действительно был он, их проводник, а это были снова они, его весёлые студенты. Миронычу стало нехорошо, предательски засосало под ложечкой, а лысина моментально вспотела под фирменной фуражкой.
Я щас, мальчики, вернусь, сказал побледневший проводник. Я скоро. Обещаю.
Эй! Белье отдай!
Паспорта-то возьми!
Куда полетел? неслось вслед проводнику из открытой двери купе 4.
Несколько довольно улыбавшихся рож смотрели, как Мироныч поспешно удалялся в сторону служебного купе. Он отчего-то разволновался и как будто разучился держать равновесие. Проводник то кидался на стенки или толкал пассажиров, то больно ударялся о перила под окнами или спотыкался об откидные сиденья. При этом он путался в волочащемся белье, едва не растянувшись в полный рост перед своим купе.
«Фу-у-у!» выдохнул Мироныч, захлопнув за собой дверь и прищемив простынь.
«Слава богу, что студенты не в соседнем едут! Хотя кто их знает, что они отчебучат на этот раз».
«Как тот парень сказал «вставить бы этому жлобу кукушку куда надо»?
«Это он про меня?»
«Неужели и кукушка с ними?!»
«Может, им сразу водки принести, а не ждать, пока они?..»
«Вот не повезло так не повезло!»
От беспокойных мыслей лысина постоянно потела, и даже поездка с хорошей «наживой» была Миронычу не в радость.
* * *
«Тук-тук! Тук-тук! Тук-тук!»
Месяц назад точно так же стучали по рельсам колёса скорого поезда 49 Ленинград Будапешт, везя группу пьяных и весёлых студентов юридического факультета ЛГУ. Будущие юрисконсульты и нотариусы, следователи и прокуроры, судьи и адвокаты следовали транзитом через Львов, Чоп, Будапешт, Загреб и Венецию в Болонью. Им предстояло пройти стажировку по обмену в школе права местного университета.
Товарищи студенты, просьба не шуметь и не мешать отдыху других пассажиров! в первый же вечер доставал всех проводник своими громкими, на весь вагон, нотациями.
Товарищи студенты, ну я же просил вас вести себя прилично! Я буду вынужден пожаловаться руководителю вашей делегации! грозил он.
На самом деле Мироныч уже успел наябедничать профессору Гусину и доценту Тропачёву руководителям делегации, ехавшим в соседнем СВ. Чай недовольный проводник, конечно, разносил, бурча разные ругательства себе под нос, но вот водку продавать отказался наотрез.
Во Львове будем стоять долго. Побегайте, ребятки, может, пивка и найдёте! Ишь ты, водки им продай! Обойдётесь! Вот фиг вам, а не водки! Выкусите! с самого начала невзлюбил Мироныч шумную компанию из купе 1.
Студенты, конечно, во Львове побегали вокруг вокзала и нашли не только ящик пива, но и несколько бутылок водки! Праздник продолжился и на второй день. Под водочку с пивом обсудили, как водится, план практики, то есть как они будут проставляться перед итальянскими студентами и на что будут жить и, если повезёт, гулять. Для этого каждый вёз с собой что-нибудь на продажу: часы «Командирские» различных родов войск или просто обычные советские часы. Кто-то тащил самовар, кто-то альбомы по искусству советского периода.
Вот, собственно, на это, точнее, на вырученную от их продажи валюту студенты и собирались жить-гулять в Италии, надеясь как-то ещё сэкономить и купить фирменные кроссовки или модные туфли. Девчонки мечтали об итальянских сапогах!
Илья Буйнов в придачу к ходовым «Командирским» вёз настоящие часы с кукушкой а-ля рус, намереваясь толкнуть их по хорошей цене на волне интереса ко всему русскому и советскому. Некоторые, с уже имеющимся деловым опытом на «галёре» такие, как Марельских, подготовились к загранпоездке более основательно, заняв денег и накупив разных золотых украшений, планируя не только вернуть долги, но и сделать первый капитал. Для них пароль «чё как насчёт наживы?» был ежедневной рутиной.
Но Костик Ташинский! Костя юноша с абсолютно домашней внешностью и манерами потомственного интеллигента сумел выделиться даже на фоне отъявленных мажоров. Он вёз целое состояние из двух десятков часов и золотых кулонов, спрятанных в специально сшитом его мамой поясе. Всё путешествие Костик не снимал драгоценный пояс. Он в нём ел, спал, ходил в туалет, боясь оставить этот клад без присмотра даже среди друзей.