— Кто к нему обращался, кроме вас?
— Я думаю, Фройбах.
— Псевдонимы?
— Я знаю только один: Шнайдель.
— От кого он получил санкцию на обращение кчужому ?
— Речь шла о переправке Зибера...
— Я спрашиваю, кто дал ему санкцию?
— Мне казалось, что он получ...
— Казалось? Или убеждены?
— Я не располагаю фактами.
— Он обсуждал с вами этот вопрос?
— Нет.
— Так и напишите: «Со мной вопрос о переправке Зибера не обсуждался, санкции получено не было, Фройбах обратился к Шибблу по собственной инициативе». Ясно?
— Да. Я понимаю.
— Понимает теоретик от математики! Я спросил: «Ясно»?
— Да, мне ясно.
— Нам в Европе приходится работать в условиях разрухи и террора. Германия лежит в руинах. Голод. Мы вынуждены скрываться и каждую минуту быть готовыми к выстрелу в спину! А вы здесь, видите ли, решили, чтоцентр далеко, и начали делать, что душе угодно, да?!
— Мне было приказано легализоваться и наладить бизнес. Я выполнил это задание. Придет другое — выполню и то.
— Приведете с собой Фройбаха... Ко мне, вечером...
— Да, но ведь он в Монте-Карло...
— По мне хоть в Париже. Сколько туда километров? Сто? Меньше? Достаньте машину и привезите его к восьми часам.
— Я не успею к восьми, его лодочная станция закрывается только в семь... Мы сможем приехать к девяти.
— Кто в Эльдорадо мог знать о звонке Ригельта? И вообще о Штирлице?
— Вальдман. Он приезжал к Ригельту, пока тот ждал возвращения Шиббла.
— Достаньте мне машину. Я не знаю, как вы это сделаете, но машина должна быть. Счет за нее передадите мне, предложите любые деньги. Как найти Вальдмана?
— Зоосад Вер-Майера. Он там живет постоянно, слева от дороги есть указатель.
— Ваш к нему пароль?
— «Заказанные вами генераторы находятся в пути, сейчас это дефицит в Европе».
— Отзыв?
— «Да, но в Канаде нет того сечения, которое мне нужно, поэтому приходится искать в Британии».
— Оставайтесь здесь, пишите отчет, можете сделать это моими чернилами, — Роумэн передал ему пузырек ссимпатикой — раствором луковой эссенции, абсолютно незаметным между строками. — Фройбаха я навещу после визита к Вальдману. Пароль?
— «Нельзя ли организовать лов исключительно большой рыбы, поддающейся обработке в мастерской Хорхе, где делают чучела?» Отзыв: «Придется ждать до завтра, сегодня вода мутная, большая рыба не возьмет наживу».
— Каких-либо иных условных фраз нет?
— В случае, если вы решите принять на себя руководство этими людьми, назовите номер татуировки «братства» СС вашего шефа. Если она в сумме будет в два раза меньше моей, они перейдут в ваше подчинение... Какой, кстати, ваш номер?
— Дело в том, Райфель, что я никогда не состоял в СС. Никогда. Ясно? Я всегда выполнял личные поручения партайляйтера Боле. А номер моей членской карточки НСДАП запомните, может пригодиться: семьдесят две тысячи триста двадцать два.
«Штирлиц не зря назвал мне номер своего партийного удостоверения. То, что я сказал Райфелю на единицу больше, дела не изменит. Пусть ищет, если все же решится отправить запрос. Да, они до сих пор раздавлены страхом перед тем, кто стоит над ними; это хорошо — до поры; когда они наберут силу, будет плохо; слепая устремленная масса, готовая на все, лишенная права на вопрос, — штука страшная. На короткое время, понятно, потом развалятся, слепота общества — гарантия его гибели, но могут успеть такое натворить, что мир снова содрогнется...
...Через два дня Роумэн вернулся в Асунсьон, встретился со Штирлицем, передал ему информацию, которую смог получить в Игуасу, Эльдорадо и Монте-Карло, и сразу же вылетел в Лиссабон, понимая, что Грегори просто-напросто не сможет дольше держать всхороне Ригельта и Ланхера — слишком опасно.