Под дулом пистолета быстренько перевалит, только сейчас не надо сдерживать себя: или я их, или они меня. Вторая машина наверняка остановится околокожаного , не могут же они бросить его на дороге? Я в это время поднажму на акселератор, я непременно должен оторваться от них, у меня нет иного выхода, иначе мальчишки останутся без отца, вот в чем штука.
А как прекрасно Элизабет улыбалась мне, когда мы с Крис шли по полю к самолету, как весело и белозубо, никакой тревоги в глазах, это надо ж уметь так скрывать свои чувства! Она ведь знала, что за нами с Крис уже там, в Лос-Анджелесе, могут смотреть. Пол не зря предупредил, что его теперь постоянно «страхуют». Элизабет знала, что нам с Крис придется тайно менять самолет в Лондоне, ведь мы летели в Осло улаживать дела с наследством отца Кристы — дом, яхта, все остальное, договаривались по телефону с юристами, назначали время встречи. Телефон теперь слушают, ну и слушайте на здоровье. Про то, что Джон Флэкс дал ему деньги на полет в Лиссабон — из тех, что получил на съемку от фирмы по выпуску дорожных несессеров, не знала ни одна живая душа; нельзя пугать голубков, конспирация.
Так, до поворота мне осталось еще три мили, — подумал Спарк. — Нет, здесь все считают на километры, значит, не три, а полторы мили, сейчас надо замотивировать набор скорости, я должен разогнаться до максимума, иначе они удержатся на своих местах, а они должны полететь; один,кожаный , — на ветровое стекло, а Лангер — с сиденья на пол; салон огромный, он должен покатиться вниз, удариться о спинку и хоть на мгновение потерять ориентацию...»
— Мистер Лангер, вы водите машину? — спросил Спарк.
— Конечно.
— Такую колымагу никогда не водили?
— Это королевская машина, мне не по средствам...
— Вообще-то да, — Спарк оглянулся, улыбнувшись, — глядите, как она резко набирает скорость, практически с места...
— Да, очень сильный двигатель...
— Видите, уже сто десять миль... Лихо, а?
Кожаный , что сидел рядом, вытянул левую руку и уперся ею в приборный щиток. «Ну, сука, погоди, — подумал Спарк, — ты натренирован, но я тоже не зря прожил на земле сорок три года, тоже чему-то научился, а особенно за последние месяцы в Голливуде, — как-никак специалист по разведке, надо было изучать штампы, которые только и понимают наши доверчивые зрители, борьбе ума они научены жизнью, поди не выучись, в момент съедят конкуренты и косточки выплюнут, а вот умению отрываться от слежки, коронному удару апперкотом или ребром ладони по шее, так что голова бессильно отбрасывается в сторону, будто ее срубили, резкому повороту машины в крошечный переулок, так, что из-под шин появляется дым, они учатся в кино, платят за это доллары, кстати немалые, поди обмани их надежды, нельзя, не по правилам...»
Спарк сбросил скорость и попросилкожаного :
— Пожалуйста, достаньте в ящичке новую пачку сигарет, мои все искрошились.
Тот открыл крышку, Спарк прибавил газа, парень чуть нагнулся, разглядывая то, что лежало в ящичке. «Ну, давай, машинка, давай, „Испано-сюизочка“, гони, ты ж такая устойчивая, скорость незаметна, идет, как плывет, плыви, голубонька, попробуем-ка выкрутиться, а, милая? Поможешь? Ну-ка, помоги!»
Парень несколько удивленно посмотрел на Спарка, сказал по-португальски:
— Там нет сигарет...
Спарк обернулся к Лангеру, надо отвлечькожаного от скорости. «Я ведь и рассчитывал, что парень ответит мне по-португальски, ах, как хорошо все получается, просто прекрасно, лучше быть не может!»
— Что он говорит, мистер Лангер? — спросил Спарк, нажимая на акселератор еще сильнее.
— Он говорит, что там нет сигарет.
— Они под бумагой, скажите ему, что они под бумагой.
Лангер перевел.