— Канарис работал по мафии с санкции фюрера?
Ответ. — Убежден, что нет.
Вопрос. — Во время допросов, которые Кальтенбруннер проводил в том концентрационном лагере, куда был заключен адмирал, он не касался вопросов о работе Канариса по мафии?
Ответ. — Мне это неизвестно... Если кого и интересовала эта проблема, то прежде всего Бормана и его подопечного — гестапо-Мюллера.
Вопрос. — Почему именно Бормана и Мюллера?
Ответ. — Потому что Борман отвечал за хранение всех ценностей рейха. Я имею в виду живопись, вывезенную из Италии, России, Польши, активы Ротшильдов, ариезированные после аншлюса Австрии и оккупации Парижа и Роттердама... Часть этих ценностей в последний период войны вывозилась из рейха. Золото осело в банках Швейцарии. Часть денег была депонирована в Аргентину, Испанию, в Португалию. Поскольку в Намибии была традиционно сильной община натурализовавшихся немцев, колониальных еще времен, часть драгоценностей ушла туда... Как я слышал, изыскивались возможности депонировать золото и в Соединенных Штатах.
Вопрос. — Цель?
Ответ. — Видимо, в надежде на активизацию идей национал-социализма и в самой демократической стране Запада.
Вопрос. — Это ваше предположение или вы располагаете фактами?
Ответ. — Такого рода глобальные вопросы никогда не фиксировались в документах.
Вопрос. — Кто говорил о возможной активизации идей национал-социализма в Соединенных Штатах?
Ответ. — Я допускаю, что об этом мог говорить рейхсляйтер Боле, комментируя ряд выступлений вице-президента Соединенных Штатов Генри Уоллеса, который открыто предупреждал народ о наличии в стране могущественной группы предпринимателей явно фашистского типа... Он так и называл их: «наши американские фашисты»... Да и к тому же фюрер еще с начала тридцатых годов часто повторял в узком кругу, что будущее Америки должны определять люди типа Форда-старшего, которые понимают, что конгломерат разных наций и религий, составляющих социальную структуру страны, может удержать в повиновении лишь человек жесткой воли и твердой руки.
Вопрос. — Вам известно о каких-либо конкретных шагах, предпринимавшихся НСДАП в этом направлении?
Ответ. — Нет...
Вопрос. — Мы просим вас подумать...
Ответ. — Я допускаю, что рейхсляйтер Боле способствовал проникновению своих людей — из числа натурализовавшихся немцев — в издательский мир Штатов... Кажется, предпринимались попытки проникнуть в кинобизнес Голливуда, но, судя по всему, они потерпели провал, хотя я знаю, что Боле выделял весьма значительные средства на развертывание антирусской и антисемитской пропаганды именно в Голливуде.
Вопрос. — Кто занимался этой деятельностью в аппарате НСДАП?
Ответ. — Единственно, где я не имел информаторов, так это в ведомстве рейхсляйтера Боле. Тот выходил непосредственно на фюрера или Бормана. Попытка привлечь к сотрудничеству его людей была заранее обречена на неудачу.
Вопрос. — Кто мог зондировать возможность связей с синдикатом для Бормана?
Ответ. — Только Мюллер. Мне Борман не верил, зная, что Гиммлер весьма ревниво относился к моим контактам с кем бы то ни было.
Вопрос. — А мог ли Борман использовать в США контакты немецких банкиров и промышленников?
Ответ. — Лично он — нет. Вряд ли. Тут был важен вопрос уровня. Шпееру рейхсляйтер не очень-то доверял, хотя отношения их были вполне лояльны, значит, речь могла идти лишь об опосредованных контактах, через третьих лиц, скорее всего через отдел заграничных организаций НСДАП рейхсляйтера Боле.
Вопрос. — Кого конкретно — из промышленников и близких им людей — вы могли бы назвать в этой связи?
Ответ. — Затрудняюсь ответить на ваш вопрос.
Вопрос. — Имя доктора Вестрика вам известно?
Ответ.