И тогда я подумал, что у нее с Андреем очень серьезно, быть может, они нашли друг друга и эта встреча на всю жизнь Только смогут ли они забыть, каким диагнозом были повенчаны их чувства? Смогут ли жить, не страшась последствий случившегося?
Я не знал, что любовь зараза,
Я не знал, что любовь чума,
однажды написал великий лирик совсем по другому поводу, не подозревая, какой ужасный смысл можно вложить в его слова
Пришел Исумер Евсеевич Фельдман и повел меня в палаты. Обычные комнаты с кроватями, где палаты «кожников» порой соседствуют с уже не заразными «венериками». Унылый быт: вот папа из соседней палаты в гости зашел к семье хлопочет молодая женщина (у всех жен здесь застывшие глаза), в углу на койке приткнулась златокудрая девочка лет полутора, сушатся колготки Когда спирохету приносит один, порой болеют целыми семьями. Иногда детей привозят прямо из роддома тех, что заразились в утробе матери и родились маленькими сморщенными старичками, лишенными подкожной жировой клетчатки. («Мы однажды лечили пятидневного «Пушкина», вспомнил кто-то из врачей, прозвали его так, поскольку был он Александром Сергеевичем. Еще смеялись: вылечим новый Пушкин вырастет») Бывает и наоборот не замеченная вовремя у ребенка болезнь годами таится, чтобы потом обнаружиться у цветущего двадцатипятилетнего парня
Много здесь нарушающих порядок? спрашиваю я у Фельдмана, когда он пытается отобрать карты у четверых «венерических», сунувших запретную колоду под одеяло.
Он вздыхает и только машет рукой:
Тут поначалу не больницу строили, а общежитие нет общего коридора, блочная система, персоналу не уследить за каждой палатой. А народ там, где «венера», поверьте, очень тяжелый. Я каких только чудес не нагляделся
Из диспансера злостных нарушителей выдворяют «под надзор» в закрытый стационар, где замки, охрана Но случаев не убывает: то в палате кто-то выпил, то два кожных больных увели «венеричку» в посадку за корпусами, то закатила «концерт» невинная на вид школьница, приведенная в лечебницу мамой за ручку А на окне у Фельдмана разорванная и мятая история болезни: пьяный муж разгневался, когда на обследование положили жену. Деликатный Исумер Евсееевич надеется, что когда-нибудь войдет этот протрезвевший муж в кабинет, увидит содеянное и устыдится.
Уходя из больницы, я все не мог отделаться от чувства, что все увиденное какое-то наваждение Конечно, цифры заболеваемости люэсом по республике не так уж велики ноль целых, семьдесят три сотых человека на 10 тысяч населения, как сказал Чурюкин Но врачи встревожены: диаграммы роста отразили кризис общественной морали, свертывание санпропаганды. Грядут нежданные последствия сексуальных взрывов и освоения отечеством всех эротических извращений и достижений мирового опыта. Лет пять назад разве слыхали мы о гонорее гортани? Или о вензаболеваниях тринадцатилетних? Или о том, что гонококки настолько приспособились к лекарствам, что уже, несмотря на одиннадцатикратные дозы, двоих из десятка любителей пикантных «приключений» не вылечишь обычным способом и нужны особые методы?
На конечной остановке дул холодный ветер бредя по улицам, я не сразу заметил, как стемнело и город начал зажигать огоньки. У каких-то освещенных дверей, где вовсю шло торжество, крутились люди, подкатывали такси, слышался говор и смех. От веселящейся подпитой толпы отделилась фигура:
Братан, не найдешь огоньку?
Я посмотрел на девчонку: начес, томный взгляд, в руке с облупленным маникюром сигарета Ее подруга, дымя, уже цепляла командированного мужичка. Нет, баста: на сегодня никаких интервью с «группой риска»!
Ты знаешь, не курю, устало сказал я.
Боже, что за день! В какие места я хожу!.. Сохрани и помилуй
Виктор Савельев,репортер «Советской Башкирии».Источник: газета «Советская Башкирия», 19 октября 1993 года.ЧТО СТАНЕТСЯ С НИМИ, С БОЛЬНЫМИ
Заметки из Республиканской психиатрической больницы
1. Резиновые трусы
Хотите поговорить с «контактерами»? спросил меня Юрий Александрович Анохин, главный психиатр Минздрава республики.
С какими? удивился я.
Ну, с теми, кто общается с «внеземными цивилизациями», пояснил врач.