Казалось, сама стихия ополчилась против юного Димитрия. На Русь обрушилась эпидемия чумы, унесшая жизни множества людей, среди них матери и младшего брата благоверного Димитрия. Затем в Москве вспыхнул ужасный пожар за два часа столица выгорела дотла. Но, ободряемый святителем Алексием, молодой князь не пал духом он начал заново отстраивать свой город. Пожар начался с деревянного храма Всех святых и получил название Всехсвятского Промысл Божий и труды благоверного Димитрия обратили это бедствие в великое благо. Вместо прежней деревянной ограды молодой князь решил воздвигнуть вокруг Москвы каменную стену. Это было сделано, и сделано вовремя.
Русь действительно была ослаблена внутренними раздорами и не готова к встрече иноземного врага. Ольгерду Литовскому в сопровождении русских князей-крамольников удалось стремительно пройти по Руси и достичь Москвы. Но взять столицу, превратившуюся в город-крепость, враг не сумел. Ольгерд постоял под каменными стенами Москвы и повернул восвояси. А до нового набега Литвы благоверный Димитрий уже успел сплотить вокруг себя верных русскому единству князей, собрать войска. Ольгерд встретил достойный отпор, и на время литовский князь притих.
Затем благоверный Димитрий начал умиротворять, а где это не удавалось военной силой карать сеятелей раздора. Матерь-Церковь благословляла и поддерживала Московского князя в священном деле собирания Отечества. В ряде походов благоверного Димитрия сопровождал сам святой митрополит Алексий. Иногда духовенству удавалось предотвратить кровопролитие: так было в Нижнем Новгороде, где преподобный Сергий Радонежский закрыл все храмы и два поссорившихся князя были вынуждены примириться. Против упорствующих крамольников гремели грозные слова анафемы. Святитель Алексий отлучил от Церкви союзничавших с Литвой князей Святослава Брянского и Михаила IV Тверского.
Однако даже угроза гнева небесного и вечной погибели не укротили властолюбивых притязаний Тверского князя. Михаил IV уехал в Орду добывать для себя великокняжеский ярлык. А Орда, раздираемая смутами, нищала. Каждому «хану на час» нужны были деньги, и они то и дело требовали с Руси «царского выхода» сверхурочной чрезвычайной дани. Благоверный Димитрий, как мог, противился этим поборам, разорительным, а порою и просто непосильным для Русской земли. Ну а Мамай, к тому времени сумевший объединить Орду и правивший именем очередной марионетки-чингизида, был недоволен поведением московского «улусника». Михаил IV дарами и посулами ульстил правителя Орды и получил ярлык на великое княжение.
Благоверный Димитрий, видя в тверской крамоле погибель родной земли, решился на дотоле неслыханный шаг отказался выполнять повеление Орды. Михаил IV был с позором изгнан из Владимира, где пытался сесть на великокняжеский престол. Но ордынского посла благоверный Димитрий с честью принял в Москве, обласкал и осыпал дарами. Однако это не могло отвратить гнев Мамая, у которого под рукой было готовое войско для нашествия на Русь.
Ехать в Орду, пытаться вымолить прощение у жестокого Мамая это казалось для князя-ослушника верной смертью. Но именно этот смиренный и опасный выбор сделал благоверный Димитрий. Он ехал по благословению старца святителя Алексия. Провожая в путь князя надежду земли Русской, народ плакал. Но в Орде случилось чудо: благоверный Димитрий был не только прощен властным темником, но и испросил уменьшения русской дани.
Великий князь вернулся на родину с торжеством. Но на Руси не было покоя. Продолжал враждовать Михаил IV, за время отсутствия Московского государя он сжег города Углич и Бежецк. Пришлось воевать с Тверью, потом с Рязанью, потом опять с Тверью, успевшей заключить предательский союз с Литвой. Благоверный Димитрий едва успевал гасить очаги крамолы, вспыхивавшие в разных концах Русской земли.
Недолго оставались добрыми и отношения с Ордой. В Нижнем Новгороде разразился бунт, были убиты ханские послы. Подозрительный Мамай обвинил Московского князя в попустительстве и даже подстрекательстве к нижегородскому мятежу. Воспользовавшись этим, Михаил IV снова выпросил в Орде ярлык на великое княжение. Благоверный Димитрий вновь отказался подчиниться Орде: невозможно было из-за капризов даже не хана, а воеводы-темника обречь Русь на новый раскол. Великий князь действовал решительно. Московские войска осадили Тверь. Под страхом смерти Михаил IV отрекся от своих посягательств, целовал крест на верность Москве.